Эсхил, сын Эвфориона, родился в Элевсине в 525 году. Поэтому в то время, когда жил его ближайший предшественник в развитии трагического искусства, Феспид (Феспис), Эсхил мог быть только ребенком, между тем как драматурги Хойрил, Пратин и Фриних были его старшими современниками, с которыми он соперничал. Эсхил принадлежал к древнему аристократическому роду Аттики, и в числе своих предков считал одного из древних царей этой области. Его юность совпадает с чрезвычайно оживленным и бурным периодом жизни афинского государства. После того как афиняне в 510 году свергли тиранию Писистратидов, началась борьба за установление нового порядка между двумя партиями – аристократической, во главе которой стоял Исагор, и демократической, во главе которой был Алкмеонид Клисфен, игравший важную роль при изгнании Гиппия; одни желали восстановления старой олигархии, другие – демократической свободы, Клисфен, избранный на должность архонта, одержал победу над аристократами и своим законодательством, в котором было дано дальнейшее развитие демократическим элементам законов Солона, положил основание афинской демократии. Но олигархи нашли себе содействие у спартанцев, гегемония которых в Греции основывалась главным образом на господстве аристократии. Спартанское войско под предводительством Клеомена возвратило Исагора в Афины; заняв афинский акрополь, он снова уничтожил демократию и все учреждения Клисфена и изгнал 700 граждан. Но возмутившийся народ изгнал спартанцев, снова восстановил прежние учреждения и возвратил Клисфена. Тогда явилась новая опасность: Клеомен, в гневе на афинян, вторгся в Аттику с пелопоннесскими союзниками (506 до Р. X.); с севера приближались беотийцы, с востока – халкидяне; но земляки Эсхила, афиняне, не потеряли мужества; решившись защищать свою свободу до последней крайности, они вышли сначала навстречу пелопоннесцам, и когда те, разделившись между собою, отступили без боя, афиняне обратились против беотийцев и халкидян и разбили тех и других наголову. Юная свобода была спасена, и афиняне – племя, соединявшее ионийскую подвижность с редкой энергичностью – самоуверенно пошли вперед по пути свободы, добытой тяжким трудом, так что, спустя несколько лет, решились выступить даже против «великого царя» персидского, желая приобрести себе славу и помочь своим ионийским единоплеменникам завоевать свободу.

Участие Эсхила в греко-персидских войнах

В то время, когда изгнали Гиппия, Эсхилу было только 15 лет. Внутренняя и внешняя борьба за свободу, продолжавшаяся потом несколько лет, должна была произвести на юношу глубокое впечатление, особенно потому, что знатное семейство, к которому он принадлежал, вероятно, не осталось безучастным к этой борьбе, которая, конечно, имела решительное влияние на характер Эсхила. Семейство Эвфориона стояло на стороне Клисфена и народа, и молодой Эсхил сделался ревностным сторонником нового направления. Если он лично и не принимал участия в борьбе раньше 500 г., то вскоре после того ему представился случай доказать свой патриотизм и выступить на защиту свободы своего отечества. При Марафоне Эсхил – уже 35-летний сильный воин – храбро и мужественно сражался вместе со своим братом Кинегиром. Последний был убит в сражении за персидские корабли; когда он схватил один корабль за выступ кормы, желая удержать его, ему отрубили руку топором. Эсхил, покрытый ранами, был вынесен с поля битвы на носилках. В этом деле он отличился; на картине, изображавшей марафонское сражение и выставленной в афинской галерее, кроме Мильтиада и полемарха Каллимаха, указывали среди сражающихся также и Эсхила. Сам он гордился своими подвигами при Марафоне. В эпитафии, которую он сам сочинил для себя, он совершенно умалчивает о своей поэтической славе – которая, впрочем, была довольно известна – и упоминает только о своем участии в марафонской битве.

Через десять лет после этой битвы Эсхил снова храбро сражался при Артемисии иСаламине, а в следующем году – приПлатеях. Афинянин Амений, который при Саламине первый вступил в бой на своем корабле и вообще так отличился в этом сражении, что все греки единогласно присудили ему награду за храбрость, у многих писателей называется братом Эсхила; но этому, как кажется, противоречит то обстоятельство, что Амений, по Геродоту, происходил из Паллены, а Эсхил из Элевсина, Как бы то ни было, родственники Эсхила, как и сам он, отличались своим мужеством и храбростью в сражениях с персами. «Для понимания поэзии Эсхила весьма важно знать, что его род прославился своими подвигами: стоять во главе своих современников, возвышаясь и по своему богатству, и по славе своего рода, и по знатности происхождения, и по привычкам и общественному положению над толпой, работающей ради дневного пропитания – это редкое и важное счастье для поэта и для развития его таланта» (Дройзен).

Греки характеризовали хронологические отношения между тремя великими трагическими поэтами, определяя связь их жизни с великою Саламинской битвою; они говорили, что Эсхил, мужчина 45 лет, сражался в этой битве; что Софокл, 15-летний юноша, был корифеем хора на празднике этой победы, а Еврипид родился в день её. По этому рассказу, младший из них был моложе старшего только 45 годами; но между их трагедиями мы видим очень значительные разницы и по содержанию и по тону; в этот недолгий период произошли большие перемены в умственной жизни афинского народа. Сравнивая создания Эсхила, Софокла и Еврипида, мы видим постепенный переход от идеального мира легендарной старины к новым понятиям.

Эсхил - отец трагедии. Видеофильм

Начало драматургической деятельности Эсхила

Время борьбы и военных подвиговимело на поэзию Эсхила весьма важное влияние; оно содействовало развитию его поэтических дарований и дало ему возможность путем свободного творчества превзойти всех поэтов одинакового с ним направления и стать во главе поэтического движения своего времени. Эсхил еще в юности начал заниматься драматическим искусством. Рассказывают, что однажды, сидя в винограднике, он заснул; во сне явился ему бог Дионис и сказал, чтобы он писал трагедии. С тех пор Эсхил посвятил себя деятельности драматического писателя. Вместе с тем он был и учителем хора (χοροδιδάσκαλος), т. е. занимался подготовлением хористов к богослужебным торжествам. Если автор трагедий желал представить свои произведения на состязание, то он должен был незадолго до праздника Дионисий передать архонту-распорядителю праздника – три трагедии и одну сатирическую драму. Если архонт принимал эти пьесы, то автор получал из государственной казны вознаграждение, поступал на государственную службу и обязывался приготовить актеров и хористов к представлению. Хоры составлялись, по назначению властей, кем-нибудь из богатых граждан, которые одевали и содержали хористов на свой счет; так, например, Фемистоклсоставил хор для упомянутой уже нами трагедии Фриниха «Финикиянки». Актеры содержались на государственный счет. Говорят, что Феспис сам был актером; Эсхил также брал на себя обыкновенно главную роль в своих трагедиях, хотя называют еще двоих актеров – Клеандра и Миниска, которые также участвовали в исполнении его пьес. Софокл не выступал на сцену лично, потому что имел слишком слабый голос. По окончании представления, состязавшиеся поэты получали в награду венки из плюща – священного Вакхова растения. Обыкновенно назначались три награды, из которых первая, и даже вторая, считалась величайшей честью. В эпоху Эсхила актеров награждали деньгами; хористы получали венок и треножник.

Эсхил в первый раз участвовал в подобном состязании во время больших Дионисий 500 года до Р. X. (Ол. 70,1), 25 лет от роду, вместе с Пратином и Хойрилом; но победы не одержал. Во время представления, вследствие громадного стечения зрителей, места, устроенные для них в театре, обрушились, при чем много народу погибло. Тогда афиняне решили построить прочный каменный театр; он и был построен в том же Ленее таким образом, что места для 30,000 зрителей были иссечены в скале; это был первый прочный театр в мире, по образцу которого строились потом и другие древние театры. Замечательно, что именно в то время, когда начал свою деятельность Эсхил, поэт, который дал трагедии новое высшее развитие, старый первобытный театр разрушился, так что афиняне могли наслаждаться произведениями гениального поэта спокойно, в новом и прочном здании.

Говорят, что после разрушения ленейского театра Эсхил, чтобы избавиться от гнева своих сограждан, бежал в Сицилию. Но это совершенно невероятно, потому что чем же виноват был Эсхил в том, что театр обрушился? Древние грамматики, которым, конечно, было известно, что Эсхил был в Сицилии, старались чем-нибудь объяснить эту поездку и придумывали для неё всевозможные поводы, которые однако не выдерживают критики. Также мало основания предполагать, что Эсхил уехал в Сицилию после марафонской битвы, разгневавшись на своих сограждан за то, что они, торжественно поминая павших в этой битве, предпочли его элегии элегиюСимонида.

Греческая драма до Эсхила

Феспис – предтеча Эсхила

Феспис. Античный бюст

Древнегреческая трагедия возникла задолго до Эсхила. Она ведёт своё происхождение от дифирамба – вакхической праздничной песни частью радостно-веселого, частью печально-жалобного содержания. Жалобный зимний дифирамб, в котором вспоминались страдания и битвы Вакха, пелся киклическим (круговым) хором, т.е. хором, окружавшим жертвенник, на котором горел огонь и приносился в жертву Вакху козел. Впоследствии содержание дифирамба расширилось и предметом его стали не только бедствияДиониса, но и приключения героев древности. Дифирамб исполнялся, по всей вероятности, таким образом, что глава хора (корифей) рассказывал главные черты мифа, между тем как хор высказывал в своей песне разные мысли по поводу этого мифа.

Предшественник Эсхила, драматург Феспис (Феспид) из аттического округа Икарии, живший во времена Солона иПисистрата, положил основание трагедии в собственном смысле, видоизменив исполнение дифирамба. Он прибавил к круговому хору одного актера, который, стоя на помосте перед орхестрой (место, где стоял хор), вступал в беседу с корифеем, так что события давно минувшего времени представлялись перед зрителями в действии. Сцену Феспис устроил таким образом, что перед хором, на помосте, ставилась палатка («скене», σκηνή), устроенная «наподобие дома», которая изображала собою жилище главного действующего лица – царя или героя; актер выходил из этого дома на помост, где и вступал в разговор с хором и корифеем; он мог выходить несколько раз и в различных одеждах, что давало ему возможность играть несколько ролей в одной и той же пьесе. Однако пение хора, выражавшего, в промежутках между разговорами, свои впечатления по поводу происходившего на сцене, все еще составляло гораздо более важную и обширную часть пьесы, чем разговор.

При Писистрате представления Фесписа были приняты в Афинах с большим одобрением, и около 500 г. до Р. X., в годы юности Эсхила, явились и другие драматические писатели, которые старались усовершенствовать этот новый род искусства – Пратин, Хойрил, Фриних. Последний через четыре года после саламинского сражения поставил на сцену трагедию «Финикиянки», для которой сюжетом послужило это сражение; победитель при Саламине, Фемистокл, с чрезвычайным великолепием украсил хор, участвовавший в этой трагедии. Не желая бросать старых вакхических представлений, Пратин создал драму сатирическую, в которой, как и прежде, хор состоял из сатиров, а сюжеты брались из мифа о Вакхе и из сказаний героических. Во времена детства и юности Эсхила представления драм получили характер состязательный – поэты соперничали между собою на празднике Дионисий (которые продолжались несколько дней) своими драмами, в виду получения награды: каждый из них ставил три трагедии и одну сатирическую драму. В таких же состязаниях затем принял участие и Эсхил. Во время Ленейских празднеств и Дионисий – самого большого и великолепного праздника в честь Вакха в Афинах, продолжавшегося от 8 до 13 дня месяца Элафеболиона (март – апрель), три последние дня назначались на сценические представления.

Новшества, внесённые Эсхилом в греческий театр

После того как Феспис и другие вышеупомянутые поэты сделали первые удачные попытки обогатить искусство драмы, Эсхил, «отец трагедии», создал подлинное греческое театральное представление, прибавив к хору и одному актёру еще одного актера, который, как и первый, играл несколько ролей. Таким образом, была создана возможность правильного диалога и связного действия; с этого времени диалог и драматическое развитие действия сделались главною частью драмы, между тем как лирический элемент хора был «реформой Эсхила» ограничен и оттеснен на второй план, оставаясь, впрочем, в тесной связи с диалогом, так что явилась органически связная драма.

Эсхил вначале ставил на сцену, по примеру своих предшественников, Пратина и Хойрила, только отдельные пьесы, не имевшие одна с другою внутренней связи. Но впоследствии он прибег к важному нововведению – начал ставить так называемые трилогии, т. е. три трагедии, соединенные между собою по содержанию и плану. С присоединением к ним сатирической драмы, содержание которой заимствовалось из того же цикла сказаний, составлялась тетралогия – четыре пьесы, соединенные между собою единством содержания. Подобная тетралогия, например, Эдиподея, состояла из трагедий: «Лай», «Эдип» и «Семеро против Фив» и сатирической драмы «Сфинкс».

Трагедии Эсхила

Вступив на поприще драматического писателя в 500 г., Эсхил в продолжение целого полустолетия посвящал свои силы этому искусству. Сведения о количестве написанных им пьес не сходятся между собою; нам известно 82 их заглавия, но вполне сохранилось только 7 трагедий. Материалом для них служили, преимущественно, древние эпические сказания; поэтому он называл свои произведения крохами от богатой трапезы Гомера, разумея под именем Гомера весь обширный эпический цикл. Дошедшие до нас семь трагедий Эсхила все принадлежали к трилогиям, и три из них составляют полную трилогию – Орестею, а именно: «Агамемнон», «Хоэфоры» и «Эвмениды», к которым примыкала сатирическая драма «Протей». Протей – это морской старец, который у Гомера (Od. IV, 354 и сл.) предсказывает Менелаю, на пустынном острове Фаре, печальную судьбу его брата Агамемнона. Сюжетом первой трагедии – «Агамемнон» – служит убийство Агамемнона его женой Клитемнестрой; второй – «Хоэфоры» – убийство Клитемнестры сыном её Орестом, мстителем за смерть отца; третьей – «Эвмениды» – преследование матереубийцы Эвменидами (фуриями) и избавление его милостию Аполлона и Афины; целая же трилогия имеет в виду указать на закон вечной справедливости, действие которого обнаруживается и в судьбе несчастного рода, над которым тяготеет бедствие и тяжкое преступление, и в смене преступления и наказания, и в успокоении последнего представителя рода.

Главные черты творчества Эсхила

Обрабатывая свои сюжеты, Эсхил старается прежде всего наглядно представить какую-либо общую религиозную или нравственную идею, которая является выводом из содержания мифа; поэтому Эсхил не обращает внимания на различные усложнения и запутанную интригу, и прямо, с эпической простотой, ведет действие к заранее поставленной цели. Но действие в его трагедиях все же величественно и сильно, и характеры действующих лиц обрисованы с героической смелостью мысли. В произведениях Эсхила всегда господствует серьезность тона и возвышенность речи, в них слышится отголосок геройского духа храброго марафонского бойца.

Любовь к свободе и родине, жившая в сердцах мужественных, честных граждан того поколения, была силою, породившею все величие афинского государства в начавшуюся вскоре после марафонской битвы эпоху блеска Афин. Трагедии Эсхила – самое сильное, самое теплое выражение того патриотического одушевления, каким был проникнут афинский народ во время персидских войн, и той славы, какая озарила Афины в эти войны и следовавшую за ними эпоху. Он содействовал своим мечом защите свободы отечества, а потом созданиями своего творческого воображения содействовал возникновению поэтической славы Афин, стал одним из тех художников, чьи произведения сделали столицу его отечества учительницею современников и потомства в деле изящных искусств и поэзии. Персидские войны возбудили в Эсхиле чувство общего национального греческого патриотизма; дивное торжество греков над персами воодушевило его религиозным чувством, пробудило в нем думы об отношениях божественного мира к земному. Через все трагедии Эсхила проходит мысль о борьбе первобытных божеств, олицетворяющих силы природы, с божествами, в которых олицетворены нравственные силы; участие в великих исторических событиях укрепило в нем нравственное мужество, энергию характера, возвышенный образ мыслей; эти качества проявляются и в глубокомысленных речах его действующих лиц и в смелых, возвышенных хорах. Мрак человеческой жизни просветляется у него влиянием высшей силы, могущественной и мудрой, правящей миром. Характеры его величественны; их титаническая энергия пробуждает в зрителях мысль о таинственных властвующих над людьми силах.

Афинский театр, где исполнялись пьесы Эсхила

Театр Диониса в Афинах, где исполнялись многие пьесы Эсхила

Все драмы Эсхила проникнуты благоговением к богам, уважением к старинным учреждениям, гордостью великой души. Характер мыслей в них возвышенный, язык их торжественный, часто страстный; в них много длинных сложных слов; это делает иногда ход речи темным; обороты её движутся у него величественно; а постройка его периодов массивная; его трагедии, как храм Иктина, сложены из больших правильно отесанных и полированных масс мрамора. На состязаниях драматургов Эсхил 13 раз одержал победу.

Краткое содержание трагедий Эсхила

Эсхил – «Персы» (краткое содержание)

Читайте также отдельные статьи Эсхил «Персы» – краткое содержание и Эсхил «Персы» – анализ

После битвы при Марафоне, в то время, когда греческая нация гордилась сознанием своей победы и устранением страшной опасности, Эсхил получил (в первый раз) первую победную награду. Это было в 485 г. до Р. X. (Ол. 73, 4), когда поэту было уже 40 лет. Древнейшая из сохранившихся до нашего времени трагедий Эсхила – «Персы» – составляла вторую часть трилогии, представленной в 472 г. (Ол. 76, 4); это единственная из дошедших до нас трагедий с историческим содержанием. Сюжетом её послужило сражение при Саламине; следовательно, содержание её сходно с упомянутой нами трагедией Фриниха «Финикиянки», за которую автор был награжден за несколько лет перед тем. Говорят, что именно трагедия Фриниха побудила Эсхила написать трилогию «Персы», и что он воспользовался произведением своего предшественника, не совершая однако плагиата. В комедии Аристофана«Лягушки» (ст. 1298 и сл.) Эсхил сам говорит по этому поводу, что он переделывал из прекрасного в прекрасное, чтобы не сказали, что он собирает цветы своей поэзии на том же лугу, где и Фриних.

«Персы» были даны в Афинах около 472 года. Эта трагедия проникнута восторженной гордостью, которой исполнило патриота Эсхила и всех греков торжество над персами. Действие драмы происходит в столице Персии, Сузах. Хор персидских вельмож прославляет многочисленность и храбрость войска, двинувшегося в 480 г. с царём Ксерксом в Грецию, но высказывает и опасение, что войско это может подвергнуться бедствиям и что Персия будет опечалена его гибелью. Атосса, мать Ксеркса, которая за отсутствием сына исполняет роль правительницы Персидского царства, рассказывает хору, что она видела сон, наполнивший ее печальным предчувствием. Хор советует ей принести жертву умершему её мужу Дарию и просить его о спасении войска. Тут как раз является вестник от Ксеркса и сообщает Атоссе и вельможам о битве при Саламине и об уничтожении персидского флота. Его рассказ – великолепное описание боя – составляет кульминацию этой трагедии Эсхила:

«Когда же белоконный ясный Феб
Окрестность озарил – как будто гимн
Раздался мощный, шумный клик вдали:
То были эллины – и громогласно
Им вторя, со скалистых берегов
Аяксовых отозвалось им эхо
И сильный страх на варваров напал;
Надежда обманула их; враги
Не думали бежать, но пели гимн
Величественный, смело выступая
На бой. И трубный звук воспламенял
Сердца их буйной храбростью; и тотчас
Ударив в весла, дружно застучав
По шумным волнам моря, понеслися
И скоро все пред нами показались.
Вперед неслося правое крыло
В порядке стройном, а за ним – весь флот
Их остальной; тогда-то можно было
Услышать клик: «Вперед, сыны Эллады!
Идите и спасайте от врага
Отчизну! О, спасайте же детей
И жен, жилища дедовских богов,
Гробницы предков; битва все решит»,
Потом уже на языке персидском
Понесся говор встречу им, и медлить
Уж больше было нечего... и вмиг
Корабль в корабль покрытым медью носом
Ударился: то эллинский корабль;
Он посшибал верхушки все на мачтах
У финикийского; потом сцепились
Другие корабли. В начале битвы
Оборонялось храбро войско персов:
Когда же множество судов стеснилось
В заливе, и подать друг другу помощь
Нельзя было никак, когда сшибались
Одни суда, окованные медью,
С другими, страшно, страшно затрещали
Бока у кораблей; ломались весла;
A эллинские корабли коварно
Совсем нас окружили, и на наших
Посыпались тяжелые удары:
И опрокидывались кверху дном
Суда; уж моря мы и не видали:
Вкруг было все обломками покрыто
От кораблей и мертвыми телами:
И берега, и скалы также были
Покрыты все убитыми... Тогда
В смятенье ваши корабли бросались
Вперед, назад, ища спасенья в бегстве.
A эллины, как будто бы тунцов
Каких-нибудь, или другую рыбу,
Обломками от весел, иль досками
От кораблей разбитых, били наших
И убивали; плач и стон стоял
На море вплоть до самой той поры,
Пока врагов не удалил мрак ночи...
Когда бы на рассказ об этих всех
Несчастиях потратил я дней десять,
То и тогда не кончил бы. О, знай,
Что никогда не погибало в день
Один такого множества народа!»

Хор, услышав печальную весть, выражает опасение, что покоренные народы восстанут против персов и свергнут их иго. Атосса приносит жертву на гробе мужа, вызывая его тень; является теньДария. Атосса рассказывает мужу о несчастье, которому подверглось царство. В ответ Дарий говорит, что виной всех несчастий персов - надменность Ксеркса. Ею ускорено исполнение древнего пророчества, что персидское войско, пошедшее в Грецию, погибнет. Боги прогневаны тем, что персы построили мосты через воды Геллеспонта и разрушили эллинские храмы. Устами Дария Эсхил говорит, что персам следовало бы не посягать на Элладу и довольствоваться владычеством над Азиею, которое дано им от богов, ибо люди, которые хотят приобрести больше, чем им предназначено, подвергаются наказанию свыше.

Действие «Персов» продолжается появлением на сцене бежавшего из Греции Ксеркса, чьё царское облачение разорвано. Пьеса кончается тем, что Ксеркс и хор персидских вельмож оплакивают бедствие. Эсхил, таким образом, объясняет поражение персов с нравственно-религиозной точки зрения, как наказание за самонадеянность их царя.

Эсхил – «Этнеянки»

Первая трагедия из трилогии «Персы», за которую Эсхил получил первую награду, называлась «Финей»; третья – «Главк». В последней Эсхил прославил победу (воспетую также и Пиндаром в его 1-й пифийской оде), которую одержал приГимере Гиерон вместе со своими братьями над карфагенянами, почти одновременно с саламинским сражением. Может быть, это и было причиной того, что Гиерон пригласил Эсхила в Сиракузы. Эсхил принял это приглашение и еще раз поставил свою трилогию «Персы» на сцену в Сиракузах, конечно, по желанию Гиерона. За несколько лет перед тем (в 476 г. до Р. X., Ол. 76, 1) Гиерон основал город Этну, который во время пребывания в Сицилии Эсхила был еще не вполне достроен; в этом новом городе Эсхил поставил свою трилогию «Этнеянки» – «как предзнаменование счастливой жизни обитателей нового города».

Долго ли жил Эсхил в Сицилии, мы не знаем; но в 468 году (Ол. 77, 4) он снова является в Афинах. В этом году он вступил в состязание с Софоклом и был побежден этим молодым поэтом, который в то время впервые выступил перед народом со своими произведениями. Это неприятное для Эсхила событие впоследствии также выставлялось причиною удаления его в Сицилию. Но мы соглашаемся с Велькером, который говорит: «Для афинянина и победителя при Марафоне, и притом уже в старости, конечно, нужны были более важные причины, чтобы оставить свой город, чем то, что он не был увенчан на празднике Диониса, что могло случиться с каждым». О равнодушии Эсхила в этом отношении свидетельствует замечание Феофраста или Хамелеона, что Эсхил был до такой степени философски спокоен, что однажды, потерпев незаслуженное поражение, сказал: «Я посвящаю свои трагедии времени».

Эсхил – «Просительницы» (краткое содержание)

Вскоре после появления «Персов» Эсхил написал трагедию «Икетиды» (Supplices, «Просительницы»), по содержанию весьма простую, исполнявшуюся только двумя актерами. (Позже Эсхил, по примеру Софокла, вывел на сцену еще и третьего актера.) «Просительницы» составляли, кажется, первую часть трилогии, второй частью которой были «Египтяне», а третьею – «Данаиды»; этим объясняется характер «Просительниц»: в этой пьесе мало действия, и оно лишь пассивное.

Данаиды (дочери Даная), бежавшие от своих двоюродных братьев, сыновей своего дяди, Египта, хотевших насильно взять их в жены, ищут убежища в Аргосе и садятся как молящие о защите просительницы у жертвенников перед городом. Аргосский царь Пеласг некоторое время колеблется между опасностью подвергнуться нападению женихов Данаид и боязнью навлечь на себя гнев богов отказом в покровительстве севшим у жертвенников. Мольбы дочерей Даная и решение аргосского народного собрания торжествуют над его робостью. Пеласг принимает Данаид под защиту Аргоса. Женихи, вышедшие на аргосский берег, присылают вестника, требующего, чтобы девушки были отданы им. Вестник хочет силой увести их. Пеласг не допускает этого. Вестник уходит, угрожая войной. Данаиды, образующие хор, благодарят богов нового своего отечества за спасение от ненавистных женихов.

Однако развязка драмы этим не достигается. Угрозы Вестника в конце «Просительниц» вызывали у зрителей гнетущее, тревожное предчувствие. Оно служило переходом к следующей части данной драматической трилогии Эсхила – «Египтяне», где трагик, развивая всё тот же миф, изображал, как дочери Даная были насильственно выданы за сыновей Египта – и в первую же брачную ночь убили мужей. Своего супруга пощадила лишь одна из Данаид, Гипермнестра. В третьей части этой трилогии Эсхила – «Данаиды» – недовольные сестры наряжали суд над Гипермнестрой. Но он оправдавал ее по заступничеству богини любви Афродиты. В древности Гипермнестра считалась прародительницей семейства аргосских царей.

Эта трилогия Эсхила имела характер более национальный, чем нравственный; в ней представлялось первое появление данайцев, рода Персеидов иГераклидов в Аргосе. В «Просительницах» превосходны песни хора Данаид, которые тоскливо жмутся к жертвенникам, как робкие голубки, которым угрожает ястреб. Похвалы аргосскому народу, высказываемые Данаидами, имели, по замыслу Эсхила, политическое значение. Данаиды молят богов, чтобы они охраняли Аргос от военных бедствий, от огня, болезни, раздоров; чтобы правительство всегда мудро заботилось о благе государства и оказывало покровительство иноземцам, ограждая их от обиды. Как раз в это время, около 462 года, афиняне заключили союз с Аргосом и открыли войну против персов в Египте. Трагедия «Просительницы» была поставлена на сцену, вероятно, одновременно со всеми этими событиями. Создавая её, Эсхил имел целью скрепить афинско-аргосскую дружбу.

Эсхил – «Семеро против Фив» (краткое содержание)

О трагедии Эсхила «Семеро против Фив» (Έπτά ένί Φήβας, Septem Contra Thebas) теперь достоверно известно, что она была удостоена в 467 г. (Ол. 78, 1) первой награды и составляла последнюю часть трилогии, в которой изображались события мифа об Эдипе и судьбы фиванского царского рода.

Фиванский царь Лай, получив предсказание, что погибнет от руки собственного сына, велел отнести недавно родившегося у него ребенка Эдипа в горы и бросить там. Но пастухи спасли Эдипа. Он попал в дом коринфского царя, который воспитал его как родного сына. Когда Эдип возмужал, то получил предсказание, что в будущем убьет своего отца и женится на матери. Считая себя сыном правителя Коринфа и его жены, ошеломлённый Эдип бежал от своих мнимых родителей, чтобы не допустить исполнения пророчества. Скитаясь по Греции, он в одной случайной дорожной драке убил своего истинного отца, Лая. Вскоре Эдип помог городу Фивам освободиться от зверствовавшего в его округе чудовища, Сфинкса. За это фиванцы избрали Эдипа царем и женили его на вдове недавно погибшего Лая, Иокасте. Так Эдип, сам того не зная, убил собственного отца и взял в супруги мать. Когда спустя несколько лет всё это раскрылось, Иокаста повесилась, а Эдип сам ослепил себя и добровольно ушёл из Фив в изгнание.

На фиванский престол стали претендовать, соперничая друг с другом, двое его сыновей – Этеокл и Полиник.Живший в аттическом Колоне Эдип, видя жестокость собственных детей, проклял обоих этих братьев. После смерти отца Этеокл захватил власть и изгнал брата. Полиник в изгнании сочетался браком с дочерью аргосского царя, привлёк на свою сторону шестерых славных эллинских героев и устроил вместе с ними поход Семерых против Фив с целью свергнуть Этеокла.

Все эти события изображались в первых двух частях трилогии Эсхила: «Лай» и «Эдип». Они не дошли до нас. Сохранившуюся третью драму «Семеро против Фив» древние комментаторы превозносили за воинственный дух её автора, старого бойца при Марафоне и Саламине. Эсхил сам говорит о себе в комедии Аристофана «Лягушки»: «Я создал драму, полную духа Ареева – «Семеро против Фив»; всякий, видя ее на сцене, проникался воинственностью».

В прологе трагедии «Семеро против Фив» Этеокл руководит обороной города и посылает Лазутчика в стан противника. Фиванские женщины, составляющие хор трагедии, охвачены страхом. Вернувшийся Лазутчик рассказывает, что каждые из семи ворот Фив будет атаковать один из Семерых вождей неприятельского войска. Этеокл назначает по особому фиванскому полководцу для обороны каждых ворот, а у тех ворот, к которым подступит его брат Полиник, решает командовать лично. Этеокл выражает твердую решимость биться с братом, чтобы исполнить проклятие, которому подверг его и Полиника их общий отец, Эдип. Фиванские участницы хора уговаривают его не вступать в личную схватку с родным братом, однако Этеокл отвергает эти уговоры, хотя хорошо постигает ужас возможного братоубийства. Потрясенный хор поет скорбную песню о проклятии дома Эдипа.

В следующем действии этой трагедии Эсхила Вестник сообщает о поражении Семерых и о том, что Этеокл и Полиник в личном поединке убили друг друга. Сестры их Антигона и Исмена вместе с хором оплакивают смерть братьев; впечатление от плача, усиливают содержащиеся в нём горькие сарказмы. Совет старейшин Фив решает с почётом похоронить тело Этеокла, а Полиника бросить без погребения. Антигона твердо говорит, что не допустит такого святотатства и похоронит тело Полиника, несмотря на запрет. Часть хора с Исменой, уходит погребать Этеокла, а другая часть следует за Антигоной оплакивать Полиника. Впрочем, некоторые ученые полагают, что это окончание не принадлежит Эсхилу, а является более поздней вставкой, составленной по мотивам «Антигоны» Софокла и «Финикиянок» Еврипида.

Взаимное убийство двух братьев составляет ядро «Семерых против Фив». Согласно Эсхилу, оно – следствие преступления Лая в первой части и проклятия Эдипа во второй. В этой трагедии явился уже на сцену третий актер.

«Семеро против Фив» давались на сцене еще при жизни знаменитого афинского политика Аристида. Плутарх рассказывает, что когда произнесены были слова, относящиеся к одному из героев драмы, Амфиараю:

Быть справедливым он желает, а не только
Таким казаться; и в душе его высокой
Советы зреют мудрые, благие, –

то все зрители обратили взоры на Аристида в уверенности, что он один, преимущественно перед всеми другими заслуживает этой похвалы. Эсхил, конечно, и сам в этих стихах, как и во всей характеристике Амфиарая, имел в виду именно аристократа Аристида. Его справедливая, мудрая и умеренная политика нравилась Эсхилу, не одобрявшему беспокойной и не всегда прямодушной линии демократа Фемистокла, с её стремлением установить господство Афин над всеми греками.

Эсхил – «Прометея»

Величественная трилогия Эсхила «Прометея», состоявшая из трагедий: «Прометей, похищающий огонь» (или «Прометей-Огненосец»), «Прометей прикованный» и «Прометей освобождённый», была создана около 79 олимпиады (464–461 до Р. X.), хотя есть и другая датировка – 469 г. до Р.Х. Из неё до нас дошла только вторая часть, которая требует участия третьего актера и некоторых машин; по характеру стиха и по исполнению эта трагедия приближается к произведениямСофокла и Еврипида. В греческой мифологии образ могучего титана Прометея олицетворял человеческий разум, душу и волю. Желая улучшить судьбу людей, Прометей, подобно им самим, преступал границы, поставленные богами человеческому хотению.

Сюжет «Прометеи» взят из древнего мифа, в котором, как видно из культа Прометея в Аттике, он представлялся богом огня. Первое упоминание о Прометее содержится в поэмах Гесиода. В мифологии Прометей считался сыном Земли, которая иногда отождествлялась и с богиней справедливости Фемидой. Прометей был титаном. Когда на Олимпе воцарился Зевс, сыновья Земли, титаны, восстали против этого нового мировладыки, но Прометей единственный из них перешёл на сторону Зевса. Однако позже олимпийские боги решили погубить род людей, и Прометей, выступив против Зевса, спас человечество, принеся ему похищенный с неба огонь. Этим он возбудил непримиримую вражду Зевса.

У Гесиода Прометей изображается просто как хитрец, который обманул Зевса при устройстве первого жертвоприношения и был подвергнут суровому наказанию за кражу огня. Но позднейшие версии мифов стали придавать Прометею новые черты, приписывая ему даже создание людей из глиняных фигур, в которых он вдохнул жизнь. Эсхил изменил образ Прометея ещё сильнее. Первая часть трилогии Эсхила, вероятно, изображала Прометея самоуверенным, презирающим волю богов. Но вторая часть – «Прикованный Прометея» – показывает его страдающим.

Эсхил – «Прометей прикованный» (краткое содержание)

В первой сцене «Прикованного Прометея» изображена казнь непокорного титана. Исполнители воли Зевса — Власть и Сила — приводят Прометея на край света, в мрачную Скифию, и Гефест пригвождает его к скале. Титан стойко и мужественно переносит всё это. Когда слуги Зевса уходят, Прометей в одиночестве изливает свою скорбь. Услышав его слова, в Скифию приносятся на крылатой колеснице дочери Океана, нимфы Океаниды, которые по замыслу Эсхила олицетворяют всю сочувственную Прометею природу. Океаниды составляют хор эсхиловской трагедии. Прометей рассказывает им, как он раньше помог Зевсу и как потом поссорился с ним. К скале прикованного Прометея прилетает на крылатом грифоне отец Океанид, Океан. Он тоже жалеет Прометея, уговаривает его покориться Зевсу и тем примириться с ним. Прометей гордо отказывается. Океан улетает, а Прометей рассказывает Океанидам о том, как он научил людей пользоваться огнем, строить дома, создавать государства, дал им искусства счета и письма, познакомил со скотоводством, ремеслами, мореплаванием. К скале Прометея приходит и несчастная героиня Ио, которая возбудила любовь Зевса и за это была превращена его женой, Герой, в корову. Прометей пророчествует, что от Ио в будущем произойдет великий герой, который освободит его самого от мук (Геракл).

Далее Прометей говорит, что он знает тайну грядущей гибели Зевса и что только он может его спасти.

Придет пора, когда и Зевс надменный
Унизится... Так пусть теперь сидит он,
Надеяся на свой разящий гром,
Грозя своим пылающим перуном;
Он этим не спасется от беды,
От страшного, позорного паденья...

Услышав эти слова на небесах, Зевс посылает Гермеса узнать, в чем состоит предсказание оракула (сообщенное Прометею его матерью), исполнением которого грозит отцу бессмертных «ругатель дерзкий, обидевший богов в угоду смертным». Прометей отказывается отвечать на вопрос. Гермес грозит ему новыми казнями. «Иди, отвечает ему титан, – ступай себе назад своей дорогой, –

Я не отдам своей ужасной казни
За счастье быть у Зевса на посылках;
Уж лучше быть рабом моей скалы,
Чем Зевсовым слугой любезноверным...
Нет муки той и нет того лукавства,
Каким бы Зевс склонил меня сказать
Хоть что-нибудь, пока на мне оковы...
Пусть кинет он молниеносный луч,
Пусть бросит снег метели белокрылой
Иль всколыхнет раскатом грома землю
И рушится кругом все мирозданье –
Ничем меня открыть он не заставит,
Кто у него отнимет власть и царство...
Отбросьте мысль, чтоб в страхе малодушном
Склонился я под иго произвола,
И чтоб того, кто мне так ненавистен,
Как женщина, поднявши к небу руки,
Стал умолять спасти меня от казни –
О, никогда!...

Гермес в ответ рисует перед Прометеем страшную картину ожидающей его за непокорство казни:

«…Сперва твою скалу
Зевесов гнев перуном сокрушит;
Потом твое израненное тело
Он глубоко сокроет меж камней;
Когда ж времен исполнится теченье
И снова свет увидишь ты, – тогда
К тебе слетит орел свирепый; жадно
Он будет рвать своим железным клювом
Остатки черные оглоданного мяса
И печенью твоей кровавой будет
Незваный гость кормиться всякий день –
И ты не жди конца своим страданьям!»

Но Прометей остаётся непреклонным. Он предпочитает окончательно погибнуть, но не выдать свой секрет. Тогда Гермес советует хору Океанид удалиться, чтобы не пострадать от ударов страшного грома. Однако хор решается разделить участь Прометея и проклинает измену и насилие. Гермес удаляется, и следует завершающая, кульминационная сцена трагедии. Разражается ужасная буря, молния Зевса ударяет в скалу. Страшный удар грома; землетрясение... «Свершается, – говорит Прометей, –

Свершается – то слово не пустое.
Земля дрожит, и гул протяжный грома
Кругом ревет, и вздрагивают ярко
Огнистые извивы молний; вьюга,
Вздымая пыль, крутит ее столбом
И вырвались все вихри на свободу;
Мешается, столкнувшись, небо с морем,
И этот разрушительный порыв,
Зевесом посланный, несется прямо,
Неистовый, ужасный – на меня!
О мать-земля святая! О эфир,
Свет всеобъемлющий! – смотрите,
Какую я терплю обиду!...»

Прометей и его скала проваливаются под землю. На этом драма оканчивается. Главной коллизией этой трагедии Эсхила является столкновение тиранической власти богов и Зевса с гордым противодействием ей свободной человеческой воли.

Но Эсхил всегда примиряет борьбу свободы человека с всесильными законами судьбы. Потому нет сомнения, что Прометей и Зевс примирялись у него; эта развязка составляла содержание третьей части трилогии Эсхила. В этой не дошедшей до нас трагедии «Освобожденный Прометей» (от нее сохранились лишь малые отрывки) Эсхил представляет, как через многие века Прометей подвергается новой казни. Он опять прикован к Кавказской скале, и орел Зевса, прилетая каждый день, клюет у него печень, которая за ночь отрастает снова. Хор «Освобожденного Прометея» составляют собратья главного героя, титаны, вышедшие из недра земли, где их держали олимпийские боги. Прометей повествует им о своих муках.

Но они уже близки к концу. В Скифию приходит Геракл, убивает орла из лука и освобождает Прометея. Тогда Прометей открывает Зевсу пресловутую тайну его возможной гибели. Зевс должен отказаться от желанного ему брака с богиней Фетидой, ибо он принесёт ему гибель. Боги отдают Фетиду за смертного Пелея (от которого у неё рождается знаменитый Ахилл). В «Освобожденном Прометее», вероятно, проводилась мысль, что Зевс правит миром и судьбою людей справедливо, ведет все ко благу человека, хотя пути его часто бывают непостижимы, и он часто подвергает людей страданию. Так драматург примирял кажущуюся иногда жестокой божественную необходимость с гордой и непокорной свободной волей.

Эсхил и реформа ареопага Эфиальтом и Периклом

Около 460 г. до Р. X. на родине Эсхила, в Афинах, совершился важный политический переворот. Со времени изгнания Фемистокла (около 471 г. до Р. X.) первенство перешло в руки аристократической партии, и глава этой партии, друг Эсхила Кимон, который, благодаря своим блестящим военным подвигам, щедрости и приветливости, пользовался высоким уважением и любовью народа, в продолжение нескольких лет был единственным руководителем внешней и внутренней политики афинского государства. Но демократическая партия мало-помалу снова собралась с силами и начала подкапываться под авторитет Кимона. Душою и руководителем этой неприятной Эсхилу партии сделался Перикл, который, впрочем, сначала держался еще на втором плане и вел борьбу посредством своих друзей. Его цель заключалась в том, чтобы дать народным силам полный простор для внутренней и внешней деятельности и, таким образом, поставить Афины во главе всей Греции. При такой цели падение Кимона сделалось необходимым, так как он противился всякому нововведению в государственных делах, а в отношении к Спарте, которую демократы афинские желали унизить, требовал умеренности и доброго согласия. Периклу и его друзьям, при помощи различных, благоприятных для народа, законопроектов, удалось освободить народную массу от влияния богатых аристократов (к которым был близок и Эсхил) и удалить ее от Кимона; достигнув этой цели, они около 460 года обратили свои силы против последнего оплота аристократии – против высшего судилища, ареопага. Один из друзей Перикла, Эфиальт, предложил отнять у ареопага право широкого надзора за государственными учреждениями и жизнью граждан и оставить за ним только право уголовного суда над убийцами, на том основании, что ареопаг является представителем специальных интересов противонародной партии и ради её выгод стесняет свободное развитие государственных и народных сил. Эсхил всей душой противился этой реформе.

Эсхил – «Орестея»

Подробнее - см. отдельную статью Эсхил – «Орестея»

Борьба за права ареопага, веденная с обеих сторон с чрезвычайным упорством, затянулась, по неизвестным причинам, на несколько лет. Кимон и его друзья употребляли всевозможные усилия, лишь бы только спасти древнее учреждение; но Кимон подвергся, наконец, изгнанию остракизмом – и ареопаг пал. Эсхил, видевший в этих демократических нововведениях опасность для государства и стоявший на стороне Кимона, как прежде на стороне Аристида, также принимал участие в этой борьбе; он напряг все силы своего поэтического таланта, чтобы спасти последний остаток славного прошлого. Чтобы убедить народ не уничтожать «стража законов и доброй нравственности» – ареопага, Эсхил написал трилогию «Орестея», которая была представлена в 458 г. (Ол. 80, 2). Это – единственная из трилогий Эсхила, дошедшая до нас полностью. Её составляли трагедии «Агамемнон», Хоэфоры», «Эвмениды» и сатирическая драма «Протей». В третьей части этой трилогии – в трагедии «Эвмениды» – Эсхил представляет народу, как покровительница города, богиня Афина, основала верховное судилище ареопага для суда над ищущим защиты Орестом, убийцею своей матери; это судилище, по словам поэта, должно существовать вечно, как верховный совет граждан, и должно пользоваться величайшим уважением, как гордость и оплот страны; в драме Эсхила сама Афина пред лицом всего народа соглашается с почтенными старцами ареопага, предостерегает народ от неумеренности и советует ему не удалять из города все лучшее и более сильное:

Да чтобы страх святой, благоговейный
Всегда в душе сограждан пребывал;
Иначе кто ж из смертных справедливым
Быть может, если он благоговенья
В душе своей ко правде не питал?

Афинский народ увенчал поэта наградою за искусство; но главной своей цели – спасения ареопага – Эсхил не достиг. Опечаленный этим старец удалился из отечества и отправился в Сицилию. На этот раз Эсхил поселился не вСиракузах, а в спокойной Геле, где и умер три года спустя в печальном изгнании.

Эсхил – «Агамемнон» (краткое содержание)

Читайте также отдельные статьи Эсхил «Агамемнон» – краткое содержаниеи Эсхил «Агамемнон» – анализ

«Орестея» – самое зрелое творение Эсхила, одно из наиболее прекрасных и величественных созданий древнего искусства. Особенно первая часть этой трилогии – трагедия «Агамемнон» – отличается обилием поразительных сцен, глубокомысленными хорами, образцовыми характеристиками и художественной прелестью языка. Эсхил изображает, как глава союза греческих царей Агамемнон с торжеством возвращается на родину послеТроянской войны.

В первой сцене трагедии к аргосскому дворцу собирается хор местных старцев. Они вспоминают о начале похода под Трою, но всех речах хора сквозят недобрые предчувствия. Хор вспоминает, как перед отплытием под Трою Агамемнон собирался принести в жертву Артемиде ради попутного ветра свою дочь Ифигению (этой теме посвящена трагедия Еврипида«Ифигения в Авлиде») Прибывший в Аргос вестник сообщает о полной победе греков и взятии ими Трои, однако хор и после этого не выражает большой радости, больше рассуждая о проклятии, которое принесла и грекам, и троянцам красавица Елена. В следующей сцене приезжает на колеснице Агамемнон. Он привозит пленницу – дочь троянского царя Приама, пророчицу Кассандру. Стоя на колеснице, Агамемнон громко торжествут по поводу своей победы и обещает справедливо править государством.

Между тем, жена Агамемнона, Клитемнестра, давно соблазнённая коварным любовником Эгисфом, задумывает убить возвратившегося с войны мужа. Но пока она обманно приветствует его льстивой речью и велит расстелить перед ним пурпурный ковер. Агамемнон сначала отказывается ступать по такой роскоши, боясь возбудить зависть богов, но потом поддаётся уговорам Клитемнестры. «Сильное трагическое действие этой пьесы основывается на контрасте внешнего блеска дома Атридов с внутренним его разложением. Первые сцены представляют нечто чрезвычайно великолепное – свет сигнальных костров, известие о падении Трои, торжественный въезд Агамемнона; но среди этой общей радости в песнях хора звучит печальная нота какого-то предчувствия беды, которое постепенно становится яснее и сильнее; наконец, в превосходной сцене Кассандры с хором это бедствие уже вполне ясно представляется сознанию». (О. Миллер).

Победоносный Агамемнон входит во дворец. Вероломная Клитемнестра идёт за ним, лелея злой умысел. Перед домом остаются пленная Кассандра, сидящая на колеснице. Клитемнестра выходит из дворца и зовет туда Кассандру, чтобы принять участие в жертвоприношении; но несчастная пророчица, которая уже предвидит гибель свою и Агамемнона, сидит в молчаливом оцепенении; царица с угрозами снова уходит во дворец. Тогда Кассандра в ужасе вскакивает и восклицает:

Кассандра:
О боги! она... что она замышляет?
Что там готовит еще?
Новое горе, горе ужасное,
Неотвратимое, непоправимое!
И нет спасенья кругом!

Хор:
Что видится еще ей? – Непонятно;
Иль новое пророчествует горе?

Кассандра:
Боги, что вижу еще?
Адская сеть!
Это – брачное их покрывало...
Фурии, фурии!
Ненасытимые кровью проклятою этого рода!
Запевайте ужасную песнь!..

Корифей:
Зачем зовешь ты фурий? о какой
Еще ужасной вспоминаешь песни?

Хор:
К сердцу вся кровь приливает моя!
Точно мечом кто пронзил мою грудь!
Точно глубокая ночь погашает кругом
Свет убегающей жизни...
Ждать нам, о, ждать нам беды!..

Кассандра:
Смотрите... ах!.. ах!.. удержите... удержите ее!..
Накинула адский покров...
Опутала... боги!.. удар!..
Упал он! упал!..

Хор:
Не смыслю ничего в разгадке я
Оракулов, – но чую тут беду!

Корифей:
В прахе рожденным разве когда
Скажет оракул светлую весть?
Темное слово вещих богов
Лишь в совершившихся ясно бедах.

Кассандра:
Ах, вот и мне, злополучной,
Жребий такой же грозит!
Что ты привел меня в дом свой? Зачем?
Или затем, чтоб с тобою
Смертью одной умереть?..

Клитемнестра, колеблющаяся нанести удар Агамемнону. Картина Герена, 1817

Зрителей потрясал и жалобный плач о горестной судьбе Кассандры, который Эсхил вложил в её уста:

Кассандра:
Еще хочу поплакать о себе.
В последний раз тобою я любуюсь,
Луч солнца золотой. Молю тебя,
Да будет легкою работой мщенье
Моим убийцам; ведь они меня,
Рабыню, также без труда зарежут.
Судьбы людей! погибнет ваша память!
Дела людей! хоть будьте вы счастливы,
Но тень и вас ведь может помрачить.
Преданья о несчастьях; о которых
Жалею я гораздо больше, чем
О счастье смертного несовершенном,
Погибнут также, – только стоит их
Коснуться мокрой губкою забвенья.

Кассандра входит во дворец. Хор предается горестному раздумью и вдруг слышит предсмертные вопли царя. Ворота царского жилища раскрываются, и зрители видят трупы убитых — Агамемнона и Кассандры, а над ними окровавленную Клитемнестру с секирой в руках. Она с гордостью заявляет о том, что убила Агамемнона, якобы, в отмщение за свою дочь Ифигению, которую отец принёс в жертву богам перед началом троянского похода. Потрясенный хор клянёт Клитемнестру. Приходит ее любовник Эгисф с телохранителями. Он собирается броситься на участников хора с мечом, но Клитемнестра удерживает его. Хор в полном бессилии выражает надежду, что за Агамемнона отомстит, когда возмужает, его отрок-сын Орест.

Эсхил – «Хоэфоры» (краткое содержание)

Название второй части «Орестеи» Эсхила – «Хоэфоры» – в переводе означает: женщины, совершающие возлияние в честь усопшего на его могиле. Эти женщины троянские пленницы, составляющие здесь хор. По поручению Клитемнестры они идут совершать возлияние на гробе Агамемнона, чтобы хоть как-то примирить его тень преступницей-женой. Действие «Хоэфор» Эсхила происходит через несколько лет после событий, описанных в «Агамемноне». Вслед за убийством мужа Клитемнестра хотела погубить и своего сына от Агамемнона, Ореста, чтобы тот впоследствии не стал мстить за отца. Однако юный Орест был спасён своей сестрой, Электрой, и попал в область Фокиду, где его воспитывал царь Строфий. В Фокиде Орест навеки сдружился с сыном Строфия, Пиладом. Возмужав, Орест решил наказать убийц отца, хотя его и ужасала мысль, что во имя этого нужно будет расправиться с собственной матерью. Этот трагический моральный конфликт и составляет сюжет «Хоэфор», которые по сюжету (но не по особенностям трактовки характеров главных персонажей) почти совпадают с «Электрой» Софокла.

Орест в тяжких сомнениях идёт просить совета у оракула Аполлона. Тот настаивает, чтобы юноша, несмотря ни на что, исполнил сыновний долг, и угрожает в противном случае жестокими карами. Орест вместе с Пиладом приходит на могилу Агамемнона и совершает обряд поминовения, умоляя тень отца помочь себе. На могилу приходит и сестра Ореста, Электра, с Хоэфорами. Их хор сообщает зрителям, что Клитемнестра в эту ночь видела плохой сон. Боясь мести от тени убитого Агамемнона, она и послала Электру с Хоэфорами принести жертвы у гроба. Электра видит, как кто-то только что совершил на могиле поминовение и догадывается: это мог быть только её брат.

Орест с Афиной и Пиладом в Дельфах. Древнегреческая вазопись, около 330 до Р. Х.

Орест открывается Электре. Эсхил описывает, как они изобретают способ отомстить убийцам их отца. Орест неузнанным приходит к матери, принося ей ложное известие, будто он сам погиб. Клитемнестра радуется, что мстить за Агамемнона теперь уже некому, и посылает за своим любовником Эгисфом (главным виновником убийства Агамемнона) – сообщить эту хорошую новость ему. Когда Эгисф торопливо приходит к царице-жене без телохранителей, Орест и Пилад убивают его. Клитемнестра сознаёт, что перед ней – её сын. Падая к ногам Ореста, она молит пощадить её. Видя мать в таком положении, Орест колеблется, но Пилад напоминает ему об предписаниях оракула Аполлона. Собрав всю силу духа, Орест убивает Клитемнестру, но сразу вслед за этим на него нападают Эринии – страшные богини мщения и угрызений совести. Спасаясь от них, Орест скрывается в храме Аполлона. В «Хоэфорах» Эсхил не даёт развязки трагической моральной коллизии между сыновним долгом по отношению к матери и необходимость покарать убийц отца. Она достигается в продолжении «Хоэфор» – «Эвменидах».

Эсхил – «Эвмениды» (краткое содержание)

Тему, не завершённую в «Хоэфорах», продолжает финальная часть той же трилогии Эсхила – «Эвмениды». Богини мщения, Эринии, которые в «Эвменидах» исполняют роль хора, намерены вечно преследовать Ореста, убийцу матери. Они наказывают людей за их поступки, не разбирая их мотивов, не допуская никаких извинений; они беспощадны, как законы природы. Неумолимо они мучат Ореста. Гонимый Эриниями Орест хочет укрыться в дельфийском храме Аполлона, но яростные богини следуют за ним и туда. Аполлон велит Оресту идти в Афины (на родину Эсхила) и там просить оправдания перед главной богиней города, Афиной. На Афина выносит дело Ореста на суд совета городских старейшин – Ареопага. Эринии обвиняют перед ним подсудимого и требуют сурового наказания за то, что он убил собственную мать. Орест оправдывается тем, что совершил убийство п/pо повелению Аполлона. Присутствующий тут же Аполлонподтверждает показание Ореста. Аполлон считает, что мщение преступной Клитемнестре лишь исполнило божественную справедливость. Афина объявляет судебное голосование и сама подает голос за оправдание Ореста. Голоса Ареопага делятся поровну, но, по обычаю, это означает, что Орест признан невиновным. В благодарность Орест клянётся, что его родной город Аргос в будущем никогда не поднимет оружия против Афин (здесь Эсхил связывает действие «Эвменид» с тогдашней политикой: незадолго до этого Афины вступили в союз с Аргосом).

Орест, преследуемый Эринниями. Картиstrongна Бугро, 1862

Эринии негодуют на умаление их прав. Но Афина говорит, что если яростные богини, покажут себя способными и к справедливому милосердию, её народ, афиняне, начнут чтить Эриний, ещё больше, воздвигнув у подножия холма Ареопага святилище, где станут воздавать им поклонение, как богиням не только кары, но и милости (Эвменидам). Это новое имя Эриний и дало название трагедии Эсхила.

Эринии становятся Эвменидами, доброжелательными богинями и идут в свой новый храм, благословляя Афины. Эсхил внушает зрителям, что любое убийство должно караться по суровому требованию человеческого закона, но ведающие все тайны сердца боги всегда находят путь спасения для невинного страдальца. Человек должен признавать существование высшей силы, обуздывающей порывы страстей и беззаконные помыслы.

Исполнение «Орестеи» производило сильное впечатление на слушателей. Об «Эвменидах» существует предание, возникшее, может быть, из остроумного словца комедии, но метко рисующее музу Эсхила, – что появление на сцене хора Эвменид, бросающихся из храма, производило такое ужасное впечатление, что дети падали мертвыми, а женщины преждевременно разрешались от бремени. Некоторые древние писатели уверяли, что именно по этой причине Эсхил оставил Афины и уехал в Сицилию.

Суд над Эсхилом

Один древний писатель говорит, что Эсхил в «Эвменидах» выдал тайнуэлевсинских мистерий и вследствие этого был привлечен к суду по обвинению в безбожии. Но в его трагедии мы тщетно будем искать чего-либо подобного. Что Эсхил однажды был привлечен к суду за оскорбление религиозных мистерий, об этом мы имеем достоверное свидетельствоАристотеля; но более точных сведений об этом у нас нет, даже и древние ученые не могли определить ту драму или те драмы Эсхила, в которой мистерии были бы представлены народу в противозаконном виде. Аристотель говорит, что не всегда можно знать, что следует делать, но что в таких случаях можно извиниться неосторожностью или ненамеренностью, или тем, что «мы не знали, что эти вещи запрещены, как Эсхил не знал о мистериях»; следовательно, Эсхил извинился незнанием запрещения говорить о мистериях. Эсхил был посвящен в элевсинские таинства; но на суде уверял, что ему было решительно неизвестно, что вещи, в разглашении которых его упрекают, принадлежат к таинствам.

Древний комментатор Аристотеля в объяснении к этому месту рассказывает, что однажды Эсхил подвергался опасности быть побитым камнями за то, что вывел на сцену кое-что из мистерий; но поэт вовремя заметил опасность и убежал к жертвеннику Диониса. Вследствие этого ареопагиты заявили, что поэт подлежит их суду и потом оправдали его, главным образом за его подвиги в Марафонской битве и за храбрость его брата Кинегира, у которого в этой битве была отрублена рука. Почти то же рассказывает и Элиан; он говорит, что во время разбирательства дела в ареопаге младший брат Эсхила, Аминий, лишившийся руки в битве при Саламине развернул свою одежду и показал судьям обрубок своей руки, вследствие чего они оправдали Эсхила. Но эти рассказы можно считать уже позднейшими измышлениями.

Смерть Эсхила

Вскоре после представления «Орестеи» Эсхил отправился в Сицилию, конечно, не вследствие вышеупомянутого происшествия в театре, но по причинам политическим, так как чрезмерное усиление демократии делало для него пребывание на родине неприятным. Три года спустя Эсхил умер, на 69 году от роду; жители Гелы похоронили его с почетом и на его гробнице начертали эпитафию, им самим сочиненную:

Эвфориона сын, Эсхил лежит здесь афинский;
В Геле богатой, в Сицилии смерть застигла его.
Видели силу и храбрость его поля Марафона,
Где в кровавом бою с персами встретился он.

Впоследствии его могила посещалась многими путешественниками.

По древнему сказанию, Эсхил умер странною смертью. Рассказывают, что однажды, когда он сидел в поле недалеко от города и задумался (или писал), орел, желая разбить пойманную черепаху, уронил ее на лысый череп поэта, который показался ему (орлу) голым выступом скалы. Вследствие этого Эсхил и умер, так что над ним исполнилось предсказание оракула, некогда сказавшего ему: «Небесный удар поразит тебя». Само собою разумеется, что эта история баснословная; но мнения о её происхождении весьма различны. Может быть, поводом к ней послужило остроумное слово какого-нибудь комического поэта; еще вероятнее предположение, что здесь кроется недоразумение по поводу барельефов, на которых изображается орел, держащий черепаху над головою Эсхила. Такое изображение вырезано, напр., на одном камее, находящемся в коллекции Штоша в Берлине. Но и объяснение подобных изображений чрезвычайно затрудняет ученых и до сих пор не установлено еще окончательно. Нам кажется более вероятным предположить в этом случае символический апофеоз Эсхила, причем черепаха, означающая лиру, возносится орлом на небо. Диоскорид в одной из своих эпиграмм называет Эсхила полубогом.

Потомки Эсхила

Хотя афиняне впоследствии и отдавали предпочтение сладкогласному Софоклу и мудрому, легко понятному Еврипиду, однако они всегда признавали возвышенность и прелесть эсхиловой музы. «Его муза с ним не умерла», говорит Аристофан. По смерти Эсхила сын его Эвфорион ставил на сцену пьесы, еще остававшиеся не игранными после смерти отца, и таким образом одержал четыре победы. По постановлению народа играны были снова также и те пьесы, которые представлялись при жизни Эсхила; при этом поэт, подготовлявший к представлению актеров и хористов, получал из государственной казны денежное вознаграждение, венок же оставался на долю мертвому Эсхилу. По предложению оратора Ликурга, афиняне поставили в честь Эсхила, вместе с Софоклом и Еврипидом, медные статуи в театре (Ол. 110 = 340–337 г. до Р. X.).

Драматическое искусство оставалось, по крайней мере в продолжение четырех поколений, как бы наследственным в роде Эсхила, так как его сыновья – Эвфорион и Вион, племянник Филоклет, сын и внук последнего Морсим и Астидамант и сыновья Астидаманта – Филоклет II и Астидамант II продолжали работать в духе Эсхила и одержали несколько побед в драматических состязаниях.

Переводы Эсхила на русский язык

Дореволюционные:

«Орестея» – Котелова (СПб., 1883)

«Агамемнон» – Майкова (отрывки, под заглавием «Кассандра») и Мерзлякова (М., 1825, «Кассандра»)

«Прометея» – И. А. Коссовича (Варшава, 1873), Мережковского, Аппельрота (М., 1888)

«Семеро против Фив» — Мерзлякова (М., 1825, отрывки), Аппельрота (М., 1887, прозаический)

«Просительницы» – Котелова («Пантеон Литературы», 1894, под заглавием «Молящиеся»)

«Персы» – Ордынского (М., 1857), Котелова (СПб., 1894), Аппельрота (М., 1888).

Послереволюционные:

Эсхил. Трагедии. – Пер. А.И. Пиотровского. (М.-Л.: Academia, 1937)

Эсхил. Трагедии. – Пер. С. Апта. (М.: Худож. лит., 1971)

Научные работы и статьи об Эсхиле

Патен. Очерки о греческих трагиках: Эсхил

Белинский. Прометей Эсхила и Гёте

Мищенко. Божество Прометей в трагедии Эсхила. Киев, 1877

Мищенко. Миф о Прометее в трагедии Эсхила, 1879

Шестаков. Религиозно-нравственные воззрения Эсхила. Казань, 1890

Ф. Ф. Зелинский. Идея нравственного оправдания (об «Орестее»), 1899

Ярхо В. Н. Эсхил. М., 1958

Ярхо В. Н. Драматургия Эсхила и некоторые проблемы древнегреческой трагедии. М., 1978

Гусейнов Г. Ч. «Орестея» Эсхила: образное моделирование действия: Лекция. М., 1982

После некоторых дат по счёту до Рождества Христова в нашей статье также указывается датировка по древнегреческим Олимпиадам. Например: Ол. 75, 1 – означает первый год 75-й Олимпиады

Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов

Этносы

Свежие комментарии

Политика

ЭСХИЛ - ПОЭТ И ВОИН

Эсхил (525-456 до Р. Х.)

Юность Эсхила и события тогдашней афинской истории