Александр Головин

Головин Александр Яковлевич (1863-1930) - русский театральный художник, живописец. Режиссеры, которым приходилось работать с Александром Головиным, знали, что он никогда не сделает эскизы декораций и костюмов в срок. Однако они вновь и вновь обращались к нему с просьбой оформить спектакль. В начале XX века, пожалуй, не было в России более популярного театрального художника, чем Головин. Он как бы аккумулировал в своем творчестве лучшее из опыта передвижников и новейшие искания представителей самых разных художественных течений, стал подлинным реформатором театрально-декорационного искусства. Многие его работы имели просто ошеломляющий эффект. Например, один из его современников вспоминал, что в 1916 году во время премьеры спектакля "Гроза" по пьесе А. Островского в Александрийском театре (его поставил Вс. Мейерхольд, а оформил А. Головин), когда открылся занавес перед картиной оврага, "зала сразу застонала от рукоплесканий, декорации аплодировали дружно, положительно весь театр, такое сильное впечатление произвела эта декорация".

А в начале 1917 года, когда состоялась премьера "Маскарада" М. Лермонтова, над оформлением которого А. Головин работал более пяти лет, юный Сергей Эйзенштейн, один из величайших кинорежиссеров XX века, назвал декорации Головина непревзойденными. Многие увидели тогда в них "пышные похороны императорской России".

Александр Головин был открыт для творческого сотрудничества с самыми разными людьми, ему посчастливилось работать с такими почти полярными по театральной эстетике режиссерами, как Вс. Мейерхольд и К. Станиславский, он никогда ничего не декларировал, но всегда оставался верен самому себе. Внутреннее художественное чутье никогда ему не изменяло.

Родился Александр Яковлевич Головин 17 февраля 1863 года в Москве. Сотканные из дивного переплетения ветвей, листвы и света сады и парки московских окраин навсегда остались в его памяти как образ гармоничного, таинственного, непознанного мира. Александр Головин учился сначала в Московском лицее, потом в Поливанове кой гимназии, где и заметили его талант к рисованию. В 1881 году он поступил на архитектурное отделение Московского училища живописи, ваяния и зодчества, но через некоторое время перевелся на живописное, где уже учились в то время И. Левитан, К. Коровин, М. Нестеров. Их кумиром и духовным отцом стал профессор пейзажного и натюрмортного класса Василий Поленов. Он поддерживал талантливую молодежь (Серова, Головина и Коровина вообще называл своими "художественными детьми") и в то же самое время сам ставил перед собою и решал в своем творчестве все новые и новые живописные задачи, был знаком с Саввой Мамонтовым, Константином Станиславским. Для Александра Головина, который с детства увлекался театром, знал А. Островского, М. Ермолову, А. Ленского и даже исполнял бессловесные роли в гимназических спектаклях, эта среда была очень родной и близкой.

Особое влияние на молодого А. Головина оказала младшая сестра В. Поленова художница Елена Поленова. Она тактично, умело руководила его духовным развитием. Вместе с молодыми художниками ездила на этюды, ходила на концерты и, как признавались позже друзья Головина, "талантливо, без уроков, наводила на новые мысли". Именно она увлекла его изучением и переосмысливанием народных орнаментов, керамикой и резьбой по дереву. Вместе с Поленовыми в 1889 году Александр Головин выехал на Всемирную выставку в Париж и был покорен пленэрными и колористическими находками импрессионистов. Он даже успел поучиться в парижской академии Коларосси, а в 1897 году продолжил свое парижское образование в мастерской Витти.

Импрессионизм стал для Александра Головина, как и для его друзей, своеобразным катализатором выработки своего индивидуального художественного стиля. Головин начал больше внимания придавать декоративности, овладел пастелью и писал чаще не маслом, а клеевыми красками и темперой.

Неповторимое приложение нашел талант Александра Головина в декоративно-прикладном искусстве. Вместе с К. Коровиным он оформил русский павильон на Всемирной парижской выставке 1900 года, создал вместе с Е. Поленовой и М. Якунчиковой внутреннее убранство кустарно-прикладного отдела, а вместе с Врубелем выполнил майоликовые фризы для фасада московской гостиницы "Метрополь".

Удивительны написанные Головиным в 90-е годы портреты - его первой жены, А. Карзинкина и др.

В 1900 году Александр Головин начал создавать декорации для театральных постановок. Его, как и чуть раньше К. Коровина, пригласил в Большой театр новый управляющий Московской конторой Императорских театров В. Теляковский. Головин и Коровин, которые, как утверждают некоторые современники, в свое время участвовали в оформлении спектаклей Частной оперы Мамонтова, где ценились богатство и эмоциональность живописных решений, практически сломали консерватизм привычных, стандартных композиций "раскрашенных" декораций. Предложенные ими живописные декорации были непосредственно связаны с музыкой и не уступали ей по силе эмоционального воздействия. Первой самостоятельной работой Головина стали костюмы и декорации к опере "Ледяной дом" А. Корещенко. Эта работа, как и выполненное Головиным совместно с Коровиным оформление балетов "Дон Кихот" Л. Минкуса и "Лебединое озеро" П. Чайковского не были поняты современниками. Пресса считала декорации "недоделанными", художников обвинили в том, что они не умеют рисовать так, как прежние декораторы-классики.

Критики признали А. Головина только после того, как он оформил оперу Н. Римского-Корсакова "Псковитянка", где декорации создавали лаконичный, подлинно драматический пластический фон для действия. Именно после этой постановки Головин сблизился с С. Дягилевым и "Миром искусства", членом которого стал в 1902 году.

Однако в личной жизни как раз в конце XIX века Головин пережил сразу несколько драматических событий. Ему пришлось уйти от жены и детей. В 1898 году скончалась его ближайший друг в искусстве Елена Поленова.

В 1901 году А. Головин переехал из Москвы в Петербург, куда его пригласил Теляковский, ставший директором Императорских театров России. Будучи консультантом по художественным вопросам, А. Головин преобразовал постановочную часть петербургских театров и начал сам участвовать в создании драматических и музыкальных спектаклей.

В одних его работах, например, в оформлении "Русалки" А. Даргомыжского и "Волшебного зеркала" А. Корещенко, на первый план выходит декоративное начало, в других, например, в эскизах декораций к поставленным в 1905 и 1907 годах пьесам Ибсена, чувствуется воздействие стиля модерн. Реальное и декоративное начала выступают как равноправные образные системы.

Декоративная разработка плоскости фона есть и в некоторых портретах А. Головина, что дает основание сравнивать его творчество с творчеством известного мастера венского "Сецессиона" Густава Климта. Но у Головина, в отличие от Климта, никогда не деформируются ни фигуры, ни даже жесты. А такой известный искусствовед, как Асафьев, увидел в узорчатости головинских фонов "нежное плетение молодой зелени".

Многих деятелей искусства того времени мы знаем именно благодаря портретам А. Головина. Это поэт, композитор М. Кузьмин, балерина Е. Смирнова и многие другие.

Подлинным триумфом стало для А. Головина оформление в 1908 году оперы Ж.Бизе "Кармен". Художник не только создал неповторимые, новые для каждого действия костюмы главных персонажей, но и очень тщательно разработал цветовое решение одежды всех участников спектакля. Это была настоящая симфония цвета. "Стихотворениями в тряпках" назвали их современники. Именно в это время, вдохновленный работой над оперой "Кармен", Головин создал целую серию "Испанок" и необыкновенно жизненный, полный таинственного света портрет М. Кузнецовой-Бенуа в роли Кармен.

Удивительный дар воплощать образ артиста в неразрывной связи с героем, роль которого он исполняет на сцене, особенно ярко проявился в серии портретов Федора Шаляпина, которого Головин рисовал в ролях Фарлафа, Олоферна, Мефистофеля и Бориса Годунова.

Специально для знаменитых дягилевских балетных сезонов А. Головин создал необыкновенно узорчатые декорации к "Жар-птице" И. Стравинского. В 1910 году французский журналист писал: "Когда пролетает Птица, кажется, что ее несет музыка. Стравинский, Фокин, Головин - я вижу в них одного автора".

Приблизительно в это же время А. Головин начал сотрудничать с Вс. Мейерхольдом, который в 1908 году стал режиссером Императорских театров. К этому времени Мейерхольд уже не стремился полностью подчинить постановочное решение законам условного театра или поэтике символизма. Идеальным для него представлялось соединить современные идеи с проверенными временем театральными традициями, и поэтому он хотел, чтобы живописно-пластическое решение подчинялось законам сцены.

А. Головин был соавтором Вс. Мейерхольда. Он стремился максимально приблизить действие к зрителю, ввел просцениум, иногда даже убирал занавес. Поэтому каждый оформленный им спектакль воспринимался как целостное единство.

Зрителей приводила в восторг и полная утонченного великолепия атмосфера эпохи французского барокко в "Дон Жуане" Ж.-Б. Мольера, и как бы сотканная из аромата глюковских гавотов и менуэтов древнегреческая мифическая реальность в "Орфее и Эвридике" К.-В. Глюка, и, по словам В. Шкловского, "прекрасные как Петербург" декорации к "Маскараду" М. Лермонтова.

Почти все дни, а иногда и ночи А. Головин проводил в своей мастерской в Мариинском театре. Именно по ночам писал он портреты Ф. Шаляпина. Среди друзей А. Головина были режиссеры, художники, поэты, актеры, которым он разрешал наблюдать, как работает. Однако мало кто знал, что кроме спектаклей на "казенной сцене" А. Головин с интересом принимает участие в самых смелых экспериментах Мейерхольда, бывает в его студии на Бородинской, оформляет его постановки в небольших театрах и даже кабаре, помогает издавать журнал "Любовь к трем апельсинам".

Октябрьская революция изменила положение дел в театре. А. Головин, который был еще не очень стар, но страдал болезнью сердца, пытался творить свой мир и в новых условиях, но появлялись новые режиссеры, новые художники, Мейерхольд переехал в Москву. Головин с живым интересом следил за его творческими исканиями в области театрального конструктивизма, за тем, как идет его сотрудничество со смелым экспериментатором Татлиным. Однако ему самому с Мейерхольдом работать больше не довелось.

В 20-х годах А. Головин написал с помощью биографа Э. Голлербаха автобиографическую книгу "Встречи и впечатления", создал серию портретов близких в это время к нему людей - дирижера Э. Купера, актера Ю. Юрьева, семьи адвоката И. Рыбакова.

И хотя в театре вошли в моду декорации-конструкции, спектакли, оформленные А. Головиным еще до революции, по-прежнему имели большой успех. Зрители любили их, а критики клеймили, обвиняя в "эстетстве" не только станковые произведения участников группы "Мир искусства", но и все работы А. Головина в театре, в частности, его, по их мнению, излишне нарядные декорации к "Севильскому цирюльнику".

Не все современники приняли и спектакль "Ледяная дева", поставленный в 1927 году Лопуховым в сотрудничестве с Асафьевым и Головиным по произведениям Г. Ибсена. Зато сегодня исследователи, по достоинству оценивая полные музыкальных ритмов декорации А. Головина, называют "Ледяную деву" "лучшим сказочным балетом, созданным в советском театре".

Ровно через день после премьеры "Ледяной девы" на сцене Московского Художественного театра зрители впервые увидели "Безумный день, или Женитьбу Фигаро" П. О. Бомарше. Это была первая совместная работа А. Головина с выдающимся режиссером К. Станиславским. Современники находили, что они даже внешне были очень похожи друг на друга. И их совместная работа в театре имела огромный успех. Однако сам А. Головин не мог приехать в Москву и узнал о судьбе своей работы только из телеграмм. Он был счастлив, что у живописи в театре есть будущее, что его уже не статичные, а пришедшие в движение декорации задают неповторимую атмосферу действия. Он мог только представлять, как в финале спектакля круг начинал двигаться и перед зрителями открывались сотканные из чарующего переплетения ветвей уголки ночного парка, беседки, фонтаны, начинала звучать музыка, слышались песни, зажигалась иллюминация.

Александр Головин скончался 17 апреля 1930 года в Детском Селе, оставив потомкам столько раз оживавший на сцене, а теперь застывший в эскизах удивительный, сказочный мир своих живописных фантазий. Сегодня Головина называют отцом современного театрально-декорационного искусства.

Бoгдaнoв П.С., Бoгдaнoвa Г.Б.

 

Министерство культуры Российской Федерации | Государственная Третьяковская галерея

 

Крымский Вал, залы 60–61

СХЕМА ПРОЕЗДА, РЕЖИМ РАБОТЫ

 

Третьяковская галерея продолжает знакомить публику с выдающимися художниками, определявшими развитие русского искусства конца XIX – начала XX века. Новый масштабный выставочный проект посвящен творчеству Александра Яковлевича Головина (1863–1930), крупнейшего представителя эпохи Серебряного века. Впервые художественное наследие живописца, графика, театрального оформителя, мастера декоративного искусства представлено во всем многообразии.

 

Он заставил Париж «рехнуться». Невероятные работы Александра Головина

Когда Сергей Дягилев готовился поставить в Париже свой первый «Русский сезон» — тогда ещё не балетный, а оперный, он обратился за помощью к художнику Александру Головину: «Сделайте так, чтобы Париж рехнулся!». И Головин «сделал». Первый же спектакль, который он оформил— «Борис Годунов», «прогремел» на всю французскую столицу.

Выставка работ Александра Головина. Фото предоставлено пресс-службой Третьяковской галереи / Евгений Алексеев

Хороший повод собраться вместе

 

Выставку Александра Головина в Третьяковке решили приурочить к 150-летнему юбилею со дня рождения художника— это событие праздновалось в прошлом году. Специально ради выставки в одном пространстве собрали около 300 работ Головина из 23 различных музеев и частных коллекций. Художник работал в сложной технике, и многие его экспонаты было очень сложно транспортировать: как признался куратор выставки, некоторые работы ради проекта покинули свое «хранилище» в первый и, скорее всего, в последний раз.

 

Путешествие в Серебряный век начинается в Третьяковке неожиданно — с фотографий отеля «Метрополь». Несколько майоликовых панно, которые украшают фасады гостиницы, были сделаны по эскизам Головина. Вообще, майолика (разновидность керамики) — это отдельный этап в творчестве художника, а на Всемирной выставке в Париже 1900 года за свои майоликовые работы он получил серебряную медаль. Головин экспериментировал и с деревом — например, создавал рамы для зеркал в народном стиле, проектировал мебель, посуду и целые интерьеры. Но в первую очередь современники знали художника всё же как выдающегося живописца и сценографа.

Выставка работ Александра Головина. Фото предоставлено пресс-службой Третьяковской галереи / Евгений Алексеев

Как Головин помог Стравинскому с «Жар-птицей»

 

— Если говорить о работах Головина вне театра — о его «Теремке», майоликовых фризах «Метрополя», галерее прекрасных портретов, — то их уже достаточно, чтобы обеспечить художнику достойное место в истории русской культуры. Но театр вознёс его на недостижимую для всех остальных высоту! Мне кажется, Головин рассматривал художественную жизнь Санкт-Петербурга из своей мастерской, как какой-то небожитель,— рассказывает Ирина Шуманова, куратор выставки.

 

Сценографии художника посвящена значительная часть выставки: здесь и эскизы  роскошных декораций, и наброски костюмов с карандашными пометками Головина. Вот темноволосая девушка с украшениями в волосах, а рядом, чуть крупнее, изображена лента с розами из её прически. Торопливая подпись автора: «Кармен. На голову — 2 штуки». Сами костюмы здесь же — например, причудливые головные уборы для «Жар-птицы» всех форм— «в ассортименте», или воздушное шёлково-тюлевое платье с фольгой, созданное для Блаженной души в опереКристофа Глюка «Орфей и Эвридика».

Александр Головин. Выставка работ. Фото предоставлено пресс-службой Третьяковской галереи / Евгений Алексеев

Одним из первых зрителей встречает в экспозиции раздел, посвящённый балету «Жар-птица» (1910) Игоря Стравинского. Этот сказочный спектакль по фольклорным мотивам был написан специально для «Русских сезонов» — причём декорации к «Жар-птице» были готовы даже раньше, чем написана музыка. Дело в том, что изначально балет заказали композитору Анатолию Лядову, но тот работал слишком медленно. Тогда написать музыку поручили 28-летнему Игорю Стравинскому. К тому моменту Головин уже закончил свои эскизы костюмов и декораций, и композитор-«новичок», посмотрев на них, сразу сориентировался, в каком направлении ему нужно работать.

— Когда Стравинский писал музыку, он уже видел тот образ Жар-птицы, который создал Головин. Получается, что художник как бы предвосхитил ту «переливчатую», фантастическую музыкальную ткань шедевра Стравинского. Кстати, после премьеры критики писали о спектакле, что три гения — Фокин, Стравинский и Головин— выступили как это одно целое, — говорит Шуманова.

Картины Александра Головина. Фото предоставлено пресс-службой Третьяковской галереи / Евгений Алексеев

Последний «Маскарад»

Центральная и, возможно, самая эффектная часть выставки посвящена лермонтовской драме «Маскарад» в постановке Всеволода Мейерхольда. Здесь посетителей ожидает сюрприз: в Третьяковке впервые демонстрируют костюмы и декорации к спектаклю, которые долгое время считались утерянными, но чудом были обнаружены «в недрах» Александринского театра. Благодаря энтузиазму сотрудников, шедевры Головина отреставрировали и привезли в Москву— кстати, больше ни в каких проектах экспонаты участвовать не будут и Александринку вряд ли ещё когда-нибудь покинут.

Александр Головин. Портрет Всеволода Мейерхольда.Фото предоставлено пресс-службой Третьяковской галереи / Евгений Алексеев

«Мало находится таких произведений, судьба которых мистическим образом накладывается на судьбу страны,— размышляет куратор выставки.— Современники восприняли «Маскарад» как последний маскарад империи. Когда этот спектакль шёл, на улице уже были слышны выстрелы русской революции (премьера состоялась 25 февраля 1917 года— прим.ред.). Мейерхольд и Головин хотели подвести своим «Маскарадом» итоги всего Серебряного века, а в итоге подвели итоги и всей русской культуры Петербургского периода. Это был прекрасный конец прекрасной эпохи».

Александр Головин. Выставка работ. Фото предоставлено пресс-службой Третьяковской галереи / Евгений Алексеев

 

Автопортрет. 1912

Наряду с Третьяковской галереей в выставке участвуют 23 музея и частные коллекции из России и стран ближнего зарубежья: Государственный Русский музей, Государственный центральный театральный музей им. А.А.Бахрушина, Санкт-Петербургский государственный музей театрального и музыкального искусства, Музей МХАТ и другие. Экспозиция включает около 300 экспонатов: живописные и графические работы, эскизы костюмов и декораций, подлинные сценические костюмы, изготовленные к различным спектаклям по рисункам художника, произведения декоративного искусства.

Впервые в Москве демонстрируются долгое время считавшиеся утраченными костюмы к спектаклю "Маскарад" М.Ю.Лермонтова в постановке В.Э.Мейерхольда (1917) из собрания Александринского театра. В отличие от предшествующих монографических выставок Головина в нынешней экспозиции впервые широко представлены работы декоративно-прикладного искусства, характеризующие значительный вклад художника в развитие стиля модерн в России.

Начав свой путь с живописных произведений, исполненных в традициях передвижничества, под влиянием Абрамцевского художественного кружка Головин стал работать в области декоративно-прикладного искусства. В конце 1890-х годов по заказу С.И.Мамонтова он создал майоликовые панно для фасадов гостиницы "Метрополь" в Москве. Для Всемирной выставки в Париже 1900 года Головин оформил в "национальном духе" интерьер Кустарного отдела ("Русская деревня"). На выставке он удостоился золотой медали по отделу декоративно-прикладного искусства и серебряной – за майолики.

С 1899 года по приглашению В.А.Теляковского, управляющего Московской конторой Дирекции Императорских театров, Головин начал оформлять постановки в Большом театре. В 1902 году мастер переехал в Петербург, где вскоре стал главным художником-консультантом при Дирекции Императорских театров. С тех пор творчество Головина было неразрывно связано с историей театра, а сам он приобрел славу одного из главных реформаторов сцены.

Натюрморт. Фарфор и цветы. 1915

Выставка призвана погрузить зрителя в атмосферу Серебряного века, в мир образов Головина, в которых сфокусированы иконографические и стилистические особенности эпохи символизма и стиля модерн. Знаковой работой выставки стала "Умбрийская долина", в центре которой – розы, один из ключевых мотивов в искусстве и поэзии этого времени. Розу можно встретить в работах В.Э.Борисова-Мусатова, М.А.Врубеля, Н.Н.Сапунова, в стихах К.Д.Бальмонта, А.А.Блока, И.Северянина. Нежный цветок с острыми шипами напоминал об эфемерности красоты, быстротечности жизни, где хрупкость нуждается в защите, где неразлучны любовь и страдание. Нераскрытый бутон отсылал к тайне, которую невозможно разгадать. Розовая роза связана с культом Афродиты, темой Элизиума, близкими творчеству Головина. Этот цветок возникает лейтмотивом в станковых и театральных работах то как часть букета или пейзажа, то как деталь костюма или прически.

Структура выставки позволяет проследить эволюцию художника в каждом из видов искусств, к которым он обращался, и их взаимодействие. Синтетичность творчества Головина и "театральность" его мышления подчеркиваются организацией экспозиции, в которой предметы из дерева и керамики соседствуют с произведениями станковой живописи, театральными эскизами и сценическими костюмами. Все они объединены особым "головинским стилем", который отличают прихотливая декоративность, фантазия и яркий живописный темперамент.

Братина "Курица"

Открывают выставку произведения декоративно-прикладного искусства: блюдо "Жар-птица" и братина "Курица", расписанная художником балалайка "Дракон" и другие. Созданные под влиянием Е.Д.Поленовой и М.А.Врубеля с использованием навыков, полученных в Керамико-художественной гончарной мастерской "Абрамцево" С.И.Мамонтова в Москве, эти предметы демонстрируют, как формировался стиль мастера: декоративность стала важнейшей составляющей образного строя его произведений, а орнаменты – любимым пластическим мотивом. Работы, исполненные национального своеобразия, одновременно несут черты европейского стиля ар нуво.

Основное пространство экспозиции отведено живописным, графическим и театральным произведениям, в которых читается проницаемость границ между различными видами его деятельности. При сопоставлении станковых "узорно-лиственных" пейзажей, панно, отличающихся эфемерностью и музыкальностью изображения ("Ветлы (Серебристые ветлы)", "Нескучный сад"), с его пейзажными декорациями для театральных постановок можно видеть использование одних и тех же пластических приемов и изобразительных мотивов. Работая над оформлением оперы К.В.Глюка "Орфей и Эвридика" (1911), в декорации "Царство Эроса" Головин повторяет мотив картины "Пейзаж. Павловск".

Портрет Ф.И. Шаляпина в роли  Олоферна (опера А.Н.Серова  "Юдифь"). 1908

В натюрмортах фарфоровые вазы в окружении пышных букетов и причудливых узоров тканей составляют настоящие мизансцены. В портретах художника Н.К.Рериха, поэта М.А.Кузмина, серии портретов Ф.И.Шаляпина, цикле портретов "Испанки", многие из которых были написаны в декорационной мастерской Головина, располагавшейся над сценой Мариинского театра, фрагменты декораций становятся не только фонами, но частью образной характеристики моделей.

Обращение Головина к театру стало попыткой воплощения господствовавшей тогда идеи синтеза искусств. Театр дал возможность наиболее полно раскрыть декоративный дар мастера. Головин начал работу в Императорских театрах с реорганизации постановочной̆ части: изменил порядок, при котором декорации к спектаклю выполнялись несколькими художниками поактно, а костюмы и бутафория подбирались из ранее созданных для других спектаклей. Головин внедрил практику оформления постановки целиком одним художником для достижения образного и стилевого единства. Он не только создавал эскизы, но по большей части сам расписывал декорационные холсты, ткани для костюмов, лепил бутафорию. По решению Головина костюмы стали шить не из дорогих тканей, а из холста, за счет ручной росписи и аппликаций добиваясь имитации ценных материалов. Для выполнения этих работ Головин организовал при Мариинском театре костюмерную и красильную мастерские (работницы которых становились моделями для его "испанок").

Кощеево царство. 1909

Особое место на выставке занимают эскизы декораций и костюмов, а также костюмы к спектаклям, созданным в творческом сотрудничестве с В.Э.Мейерхольдом для Александринского театра: "Дон-Жуан" Ж.-Б.Мольера (1910), "Орфей и Эвридика" К.В.Глюка (1911), "Маскарад" М.Ю.Лермонтова (февраль 1917). "Маскарад" стал шедевром их совместного творчества. В сценографии спектакля через ритмическое строение цветового и светового решения было передано ощущение надвигающейся катастрофы. В послереволюционный период значительным событием в театральной жизни Москвы стало оформление Головиным по приглашению К.С.Станиславского спектакля "Безумный день, или Женитьба Фигаро" П.-О.Бомарше (1927) во МХАТе.

 

 

К выставке подготовлено издание, которое включает статьи об основных аспектах творчества Головина и фундаментальный каталог его произведений. В альбом вошли ранее не публиковавшиеся письма А.Я.Головина к Е.Д.Поленовой, а также уникальные фотоматериалы. На выставке будет демонстрироваться анимационный ролик, главным героем которого выступает любимый мотив художника – роза.

Проект сопровождает культурно-образовательная программа, включающая лекции, авторские экскурсии, встречи со специалистами.