В Ниневии с 1852 г. продолжил раскопки Ормузд Рассэм, бывший помощник Лэйярда, уроженец Мосула, айсор по национальности, прямой потомок древних ассирийцев. Он хорошо знал, что надо искать. Ему был нужен дворец Ашшурбанапала (библейского Сарданапала) – последнего великого царя Ассирии перед ее падением. И когда Рассэм обнаружил этот дворец в том же самом холме Куйюнджик, он каким-то подспудным чувством понял, что стоит на пороге величайшего открытия. В 1854 г. он нашел в руинах дворца большую библиотеку, которую ассирийский царь две с половиной тысячи лет назад собрал из всех значительных городов Месопотамии и поместил в своем дворцовом архиве. При падении Ниневии библиотека была разрушена вражескими войсками. Рассэм понял это сразу же. Но тогда он не мог знать об определенных опознавательных знаках, которые помогли потом привести в относительный порядок эту разоренную библиотеку и классифицировать 30 000 глиняных табличек, покрытых таинственной клинописью. В то время Рассэм едва мог читать то, что было написано на особых таблицах, скрепленных царской печатью:
Того, кто посмеет унести эти таблицы… пускай покарает своим гневом Ашшури-Бэлит, а имя его и его наследников навсегда пусть будет предано забвению в этой стране.
Даже если бы Рассэм и понял это предостережение, оно ни в малейшей мере не смутило бы его. В любом случае он бы отправил эти чудесные таблички в Лондон.
Лишь через 30 лет появилась возможность опубликовать каталог библиотеки Ашшурбанапала в пяти томах, озаглавленный как «Каталог клинописных таблиц Куйюнджикского собрания Британского музея». Издал его немецкий ассириолог Карл Бецольд из Гейдельбергского университета, которого специально с этой целью пригласили в Лондон. Бецольд уже смог свободно прочитать тексты, начертанные рукой царя Ашшурбанапала на двух особых табличках:
Я, Ашшурбанапал, постиг мудрость Набу, все искусство писцов, усвоил знания всех мастеров, сколько их есть, научился стрелять из лука, ездить на лошади и колеснице, держать вожжи… Я изучил ремесло мудрого Адапа, постиг скрытые тайны искусства письма, я читал о небесных и земных постройках и размышлял над ними. Я присутствовал на собраниях царских переписчиков. Я наблюдал за предзнаменованиями, я толковал явления небес с учеными жрецами, я решал сложные задачи с умножением и делением, которые не сразу понятны… В то же время я изучал и то, что полагается знать господину; и пошел по своему царскому пути.
Да, Рассэм не смог бы прочесть это. А зря: предостережение царя Ашшурбанапала по поводу людей, покушавшихся на его бесценную библиотеку, возможно, остановило бы преемника Лэйярда от святотатства в развалинах Ниневии и тем самым уберегло бы его от большой беды. В 1864 г. Рассэм в качестве британского дипломатического уполномоченного едет в Абиссинию. И там его настигает несчастье, о котором ассирийский царь, будь он еще жив, услышал бы с большим удовлетворением. Когда новоиспеченный дипломат потребовал у абиссинского императора освобождения нескольких английских пленных, африканский властитель, не долго думая, засадил в тюрьму и самого Рассэма.
Четыре долгих года томился он в сырых казематах, пока его не освободила английская военная экспедиция. С надломленным здоровьем возвращается Рассэм в Лондон, порывает с дипломатической службой и становится хранителем древневосточных коллекций в Британском музее.
Глиняные «книги» из хранилища Ашшурбанапала изучали ученые многих стран, и видное место среди них занимает англичанин Джордж Смит. Он родился в 1840 г. в Лондоне в бедной семье и уже с 14 лет стал трудиться в гравировальной мастерской. Способный мальчик быстро овладел довольно сложным искусством – вырезать на металле самые трудные узоры и надписи. А в свободное от работы время Смит бежал в Британский музей, чтобы посмотреть на ассирийских крылатых быков, выкопанных в Нимруде Лэйярдом. Так родилось горячее желание: узнать как можно больше о таинственном древнем народе – ассирийцах. Все вечера молодой гравер стал проводить в библиотеке Британского музея, самостоятельно изучая клинопись по книгам Генри Кресвика Роулинсона – английского офицера и дипломата, сумевшего скопировать знаменитую Бехистунскую надпись, высеченную клинописными знаками на высокой скале в Персии на трех разных языках: древнеперсидском, эламит-ском и вавилонском. Роулинсон же предложил и способ дешифровки клинописи. В 1861 г. он выпустил четыре тома о клинописных текстах Древнего Востока. Случилось так, что для опубликования этих томов потребовался опытный гравер, способный вырезать на металлических досках клинописные знаки с ассирийских и шумеро-аккадских глиняных табличек, и выбор пал на Джорджа Смита. Тот успешно справился с этой ответственной задачей, и благодарный Роулинсон помог талантливому самоучке получить должность научного работника в Британском музее и целиком посвятить себя проблемам быстро развивающейся ассириологии. С неописуемым рвением изучает Смит один клинописный текст за другим, кстати – все они происходили из библиотеки Ашшурбанапала. Ему удалось установить, что четыре из названных в Библии израильских и иудейских царей являются современниками ассирийского владыки Тиглатпаласара III (747–727 гг. до н. э.). Это было одно из первых сенсационных сведений, извлеченных из глиняных табличек Ниневии и подтверждавших достоверность библейских данных о властителях Палестины. А вскоре Джордж Смит (ему не было тогда еще и 27 лет) сумел прочесть важный клинописный текст – историю царствования Ашшурбанапала. Стало, наконец, понятно и то, как этот царь собирал свою библиотеку.
Илл. 10. Дж. Смит
Илл. 11. Г.К. Роулинсон
Но самая большая сенсация разразилась в 1872 г., когда бывший гравер, к тому времени уже крупный ассириолог, объявил о том, что нашел среди сокровищ из собрания Ашшурбанапала обломок клинописной глиняной таблички с преданием о всемирном потопе, хорошо известном христианам всего мира по библейской легенде. Прочитанный Смитом текст гласил, что боги разгневались на людей и решили покарать их с помощью страшного наводнения. Много дней шли проливные дожди. Земля была затоплена водой. Люди погибли. И только благочестивый Утнапиштим со своей семьей по совету мудрого бога Эа спасся от гибели. Он построил огромный корабль, хорошо просмолил его и, погрузив туда, кроме родных, свое имущество, скот и «разной твари по паре» (представителей животного и растительного мира), смело встретил грянувший потоп. После шести дней этой вселенской катастрофы вода стала спадать, появилась земля в виде вершины горы Нисир, куда и пристал ковчег. Боги, опечаленные гибелью человечества, решили помиловать Утнапиштима и его домочадцев. Именно от них и произошли потом остальные люди.
Немецкий историк К.В. Керам писал: «Итак, вторая половина XIX века ознаменовалась открытием, из которого стало очевидно, что существуют сказания древнее библейских, которые связывают Библию с языческой ассирийской и вавилонской, а может быть, и с еще более древней традицией. Это было потрясающее открытие. Не удивительно, что им заинтересовалась широкая общественность. Издатель крупнейшей лондонской газеты „Дейли телеграф" предоставил неимущему Смиту средства для экспедиции в Ниневию, где Смит должен был отыскать недостающие таблички ассирийской версии о всемирном потопе». И он действительно обнаружил там среди отвалов и мусора от предыдущих раскопок недостающие фрагменты таблички с началом легенды о потопе.
Однако Джорджу Смиту не суждено было продолжить свои успешно начатые исследования в области ассириологии. Он умер в Багдаде в возрасте всего 36 лет во время эпидемии чумы.
Опираясь на результаты анализа ассиро-вавилонской клинописи, филологи все больше убеждались в том, что за спиной могущественных царств Вавилонии и Ассирии существовал когда-то более древний и высоко развитый народ, который и создал клинописное письмо, а потом исчез без следа. Одни ученые окрестили этот народ шумерами, другие – аккадцами. Оба названия были заимствованы из дешифрованной надписи, в которой семитский царь Саргон величает себя «царем шумеров и аккадцев».
Вопрос о существовании шумеров оставался в сфере научных предположений и гипотез вплоть до 1877 г., когда французский консул в Басре Эрнест де Сарзек не нашел в районе Телло (на юге Ирака) у подножья высокого телля каменную статую, не похожую на ассирийскую и вавилонскую скульптуру. Ободренный этим открытием, он решил начать на телле широкие раскопки, хотя раньше археологией никогда не занимался. В итоге почти пятилетних работ (1877–1881 гг.) де Сарзек получил многочисленные глиняные таблички с клинописью, каменные скульптуры, обломки керамики. Все свои находки консул благополучно переправил в парижский Лувр.
«Среди многих вновь найденных предметов, – отмечает 3. Косидовский, – находилась статуя из зеленого диорита, изображающая царя-жреца города Лагаша. Статуя оказалась более архаичной по стилю, чем все до той поры выкопанное в Месопотамии. Даже самые осторожные ассириологи вынуждены были признать, что эту скульптуру следует отнести к IV или III тысячелетию до н. э., а это означало, что она существовала еще до возникновения ассиро-вавилонской культуры».
Ботта, Лэйярд, де Сарзек, Смит и Роулинсон – пионеры этой первой, героической эпохи в истории месопотамской археологии – все были дилетантами от науки в прямом смысле этого слова. Они не имели никакого археологического опыта и мало что смыслили в методике раскопок. Главной их целью было открыть и отправить в музеи Европы статуи, рельефы, надписи и другие произведения искусства. Они не обращали внимания на стены построек из сырцового кирпича и на россыпи разбитой керамики. На пути к желанным находкам они безвозвратно уничтожали многие важные свидетельства древнемесопотамской культуры. Но ведь они были первыми, кто проложил дорогу к последующим эпохальным научным свершениям. Поэтому не будем судить их слишком строго.
Разгадка секретов клинописи
Между тем в библиотеках, университетах и музеях Европы другие ученые были заняты необычайно сложной задачей по дешифровке древних клинописных документов, добытых в ходе предшествующих раскопок. Эта интеллектуальная эпопея длилась около ста лет, и в нее были вовлечены многие специалисты из нескольких стран. Поэтому она не может быть изложена здесь подробно. Особые заслуги в этой области знания принадлежат немцу Георгу Фридриху Гротефенду – учителю латыни и древнегреческого в гимназии города Геттинген. Он был страстно увлечен тайнами древнеперсидской клинописи, образцы которой еще в XVIII в. зарисовал среди руин Персеполя – столицы империи Ахеменидов – датский ученый Карстен Нибур. Для начала молодой учитель изучил всю историческую литературу по древней Персии, а также имена местных царей в греческой транскрипции. Затем, опираясь на исследования индогерманских языков, он сумел установить подлинные староиранские имена тех же царей. Это дало ему основание предположить, что каждый клинописный знак означает букву – звук.
Дальнейшая работа над клинописными текстами привела Гротефенда к догадке, что повторяющиеся за каждым именем царя группа знаков выражает широко распространенный в Персии титул «царь царей».
Но самое интересное его наблюдение в другом – он установил, что лишь одно царское имя всегда встречается без данного титула. Отсюда Гротефенд сделал вывод – это имя должно принадлежать отцу великого персидского царя Дария, который никогда не был царем.
«Вот это-то и был тот рычаг, – пишет Э. Церен, – при помощи которого Гротефенд сумел установить три имени царей из династии Ахеменидов (Гистасп, Дарий, Ксеркс) и титул „царь царей“. Это дало ему, в свою очередь, возможность определить звуковое значение 12 знаков древнеперсидской клинописи. В 1802 г. 27-летний учитель из Геттингена при содействии местной академии опубликовал результаты своей дешифровки».
Илл. 12. Рельеф и надпись на Бехистунской скале
В 1837 и 1844 гг. Генри Роулинсон не только скопировал с риском для жизни большую трехъязычную надпись, высеченную царем Дарием на вершине Бехистунской скалы в Западном Иране, но и дешифровал ее. Текст надписи был сделан клинописью на древнеперсидском, вавилонском и эламитском языках – так называемая «трилингва», которую ученые окрестили впоследствии «Розеттским камнем ассириологии», с тем лишь отличием от древнеегипетского монумента, что ни один из этих трех языков сначала не мог быть прочитан. Дешифровка Бехистунской надписи – еще один важный шаг на пути прочтения клинописи. В дальнейшем «святая троица» ученых – англичанин Эдвард Хинкс, француз Жюль Опперт и все тот же Генри Роулинсон – осуществила решающий прорыв в прочтении клинописи, как древнеперсидской, так и ассиро-вавилонской, преодолев на своем пути огромные трудности. По словам одного современного ассириолога-лингвиста, «именно они открыли пыльные страницы глиняных „книг“, погребенных в глубинах земли по всему Ближнему Востоку». Таким образом, ключ к прочтению глиняных табличек с ассиро-вавилонской клинописью дала клинопись древнеперсидская, навеки врезанная в Бехистунскую скалу и каменные руины Персеполя. А к 1900 г. уже и более древние шумеро-аккадские клинописные тексты свободно читались специалистами.
Илл. 13. Г. Гротефенд
По самым скромным подсчетам ученых, в настоящее время известно около четверти миллиона глиняных табличек с клинописью из Месопотамии, запечатлевших главные этапы развития ее цивилизации, с III тыс. до н. э. и до рубежа н. э. Поскольку многие из этих «глиняных книг» не были еще прочитаны и опубликованы, то ученый мир ждут еще многие чудесные открытия. Каждый год не прекращающихся раскопок в месопотамских теллях приносит все новые и новые находки текстов. Иногда их количество просто поражает. Итальянские археологи, например, открыли в 70-х годах XX века в руинах древней Иблы (Эблы) в Сирии архив из 25 000 клинописных табличек конца III тыс. до н. э. Можно, таким образом, без особого преувеличения сказать, что ни одна страна в мире не содержит в своей земле такого фантастического богатства древних письменных источников, оставшихся почти в том же самом виде, в каком они были написаны тысячи лет назад.
Свежие комментарии