ЭРОТИЧЕСКИЕ ФАНТАЗИИ ДОИНКСКИХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ (В ПОРЯДКЕ ОБСУЖДЕНИЯ)

В частном музее Рауля Ларко Эрреры на окраине Лимы всегда многолюдно. Причем зрители оттирают друг друга от стеклянных витрин отнюдь не в зале золота инков, а в стоящем особняком зале эротического искусства.

Здесь выставлена керамика древнеперуанского племени мочика, жившего на тихоокеанском побережье севера страны. Имя, данное археологами по названию местной деревушки, разумеется, условное. Осмотрев до этого в музее археологии несколько десятков произведений мочика, я уже знал, что скульпторы этого народа признавали исключительно реалистический метод в искусстве. Поэтому, увидев изображение мужчины в состоянии сексуальной боеготовности, я не был склонен считать срез его головы в виде обода с отверстиями следствием художественного вымысла.

Если лама, вылепленная скульптором мочика, как две капли воды похожа на ламу, пасущуюся сегодня на горном плато, почему мужчина-мочика не мог быть портретирован столь же безупречно точно?

Видимо, для людей той культуры зачатие и роды были такими же естественными процессами, как охота или поклонение богам. И меня в экспозиции музея эротика привлекла не как запретный плод, а как свидетельство загадочных генетических процессов, наверняка происходивших на берегах озера Титикака.

Вот сцена спаривания человека (если можно так назвать антропоморфное существо с зубчатой короной на голове и длинными продырявленными ушами) и животного, ну, по крайней мере, кентавра. Что это? Пресловутая зоофилия, за пристрастие к которой древние пророки клеймили современников? Или осознанное выведение новой породы существ?

Лично мне более вероятной кажется вторая версия. Хотя бы потому, что совокупление представителей разных видов - постоянный сюжет древних художников Альтиплано. На гравированных камнях Ики неоднократно встречаются сцены любви существ разной природы. А на одном из камней изображены двое мужчин на пике эрективного самозабвения. Сотрудница музея даже обозначила этих персонажей как голубых. Но я заметил одну деталь, ставящую под сомнение ее вердикт: в специальный сосуд стекает сперма героев композиции. Зачем? Скорей всего, смысл этой малоэстетичной сцены состоит как раз в сборе генетического материала.

И, словно подтверждая эту версию, камни Ики продемонстрировали генетических мутантов, которых мы с вами не знаем даже в эпоху расцвета биологии. Вот странное существо с двумя журавлиными головами, разбегающимися на длинных шеях в противоположные стороны. А вот муха - не муха, но что-то насекомообразное, стоящее на двух крепеньких ножках с клещевидными копытами.

Очевидно, межвидовой секс был для древних обитателей Андов средством выведения существ с заданными свойствами. То ли пришельцы из других, более продвинутых миров таким образом оставляли нам свой интеллектуальный багаж. То ли жители Земли путем скрещивания улучшали собственную породу.

Секс для них меньше всего был удовольствием, но наверняка - продлением себя. Как в пространстве - если все же это были пришельцы, так и во времени - когда одним или двумя сексуальными партнерами оказывались покойники. Предшественники инков, как и сами инки, и нынешние их потомки - народы кечуа и аймара, убеждены в бессмертии человека. Причем в буквальном толковании понятия. Секс за гробовой доской с участием скелета - рядовой сюжет в керамике мочика.

Но композицию, поразившую меня больше всего, я встретил в Ла Пасе, столице Боливии, в музее этнографии и фольклора. Два длиннохвостых существа, более всего похожих на низших обезьян, несут на плече бревно, к которому приторочена люлька с младенцем. Надо ли объяснять, что столь разумного поведения не наблюдается даже у высших обезьян - таких как шимпанзе, гориллы, орангутанги. Когда же я заглянул в лица (именно в лица, а не морды) чадолюбивых родителей, увидел такие сосредоточенность и заботу, умело переданные художником, что больше не смею применять слово "обезьяны" к этим интеллектуальным и духовным существам.

К сожалению, научная сотрудница музея Виолетта Скорца к моим предположениям отнеслась скептически и заверила, что это всего лишь зооморфная композиция (так, кстати, она и обозначена в музейном каталоге). Ранее в музее Ларко в Лиме тоже никто не поддержал моего предположения о реализме эротики мочика.

Думаю, осторожность музейных работников объясняется как привычным консерватизмом, так и вялостью археологической науки в Перу и Боливии. Четверть века назад ЮНЕСКО оградила античные памятники этих стран от разграбления немцами и американцами. Но когда ученые развитых стран в значительной мере потеряли практический интерес к культурному наследию доинкских народов, его изучение пришло в упадок. Вот и приписывают все достижения инкам. Не замечая, что тысячелетиями ранее на этой земле жили совсем иные разумные существа.

Кстати, древняя высокоразвитая цивилизация могла иметь не региональный, а планетарный масштаб.