На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)
В продолжение статейки о романе "Таис Афинская"* - еще одно размышление на тему, на сей раз - о мифологической составляющей. Как помнят читатели, Таис (молодая и не очень-то образованная в том, что не касается Эллады) попадает в Египет, где страшно удивляется, как высокая египетская цивилизация ухитряется поклоняться звероподобным божествам. Философ из храма объясняет ей, что египтяне, мол, не смогли подняться над почитанием зверей, бла-бла... Увы, философ был крупно неправ! А внимавшие ему "знатоки мифологии", не читавшие на эту тему ничего, кроме романа, строят на этом шатком основании свои на редкость странные теории. Начнем с того, что люди никогда не поклонялись зверям. Вообще никогда! Поклонение тотему - это немного другое. Тотем-зверь - частный случай тотема вообще, который мог быть и растением, и мифическим созданием, и даже небесным телом (см. у Леви-Стросса, кто хочет пруфлинков). Даже очень примитивный человек понимал, что поклоняться можно исключительно тому, что влияет на него самого, но не подвержено прямому влиянию человека. Зверь мог, конечно, слопать человека, но не реже бывало и наоборот. А вот волну, например, человек убить не может, а она его - запросто. Так (если упрощать) возникло поклонение стихиям природы, в целом более сильным, чем человек. Со временем человек научился защищаться от них, но изменять течение стихии он смог только в эпоху активного развития техники - в поздней античности (хотя первой укрощенной стихией в истории человечества был, конечно, огонь). Иначе говоря, отношение со стихией всегда однонаправленно - человек страдает от стихии; отношение со зверем - это взаимодействие: вопрос "кто кого" здесь имеет смысл. Теперь собственно о египетских богах. Изначально их природа совершенно ничем не отличалась от природы любых других божеств архаического пантеона: это стихийные силы, поименованные и тем самым выделенные из совокупности явлений мироздания. Но если для осознания сил стихии достаточно увидеть ее проявления (ту же волну), то для поклонения этой стихии она должна иметь образ, иконическое воплощение. Логично, что стихии лучше и точнее всего воспринимаются сознанием через образы существ, связанных с ними/обитающих в них. Так, символом неба и небесных светил с очевидность становится птица (в случае Египта это, например, Ра - сокол), символом реки - речное животное (египетский Себек, крокодил, - божество, изначально связанное с рекой) и т.д. Надо заметить, что звериная форма для представления и изображения богов Египта не была ни единственной, ни даже более распространенной - практически у всех божеств сохранились антропоморфные изображения. Поскольку структура мироздания, космогония и порядок вещей на земле рано или поздно становятся объектами философской мысли, то божества в их символическом виде оказываются терминами в этом философской парадигме. "Ра" для натурфилософа - это, конечно, не дядечка в лодке и не сокол, а Солнце и его свет. Но чем дальше развивается религиозная философия, тем больше она обнаруживает отличий с собственном культом - бытовым, каждодневным почитанием божеств именно как божеств, а не как элементов структуры мира. Выделяется эзотерическая элита, которая может рассуждать о символах и местами даже дорассуждаться до того, что с точки зрения культа является ересью. Остальные же - профанная часть общества - не имеют права не только рассуждать о символах и на языке символов, но и толковать их. Поэтому, в частности, культ всегда тяготеет к конкретике - овеществленным образам, материальным проявлениям этих образов. Вспомним, что христиане всего за несколько веков после основания своей религии пришли к почитанию икон - картинок с изображениями физических образов (!) почитаемых сущностей (вот так вот сложно, да). Иконоборцы возникли не оттого, что им картинки не нравились, - они видели, что толкование символов (в христианстве отнюдь не запрещенное никому) подменяется нарочито вещественным их воплощением, т.е. "сотворением кумиров". Но вернемся к египтянам. Расслоение древневосточных обществ - широко известный факт. Оно распространялось и на культовую сферу. Простонародью всех видов - от рабов до ремесленников - положено было исполнять самые простые (но многочисленные) обряды и жертвовать приношения, и хватит с них. Духпотребности "черных" людей на этом, по идее, заканчивались. Естественно, что одна из символических сторон божеств - звериная - быстро заняла главенствующее место в обыденном сознании верующих. Человеческая ипостась богов - это уже философская посылка, на этапе формирования культа она не стала преобладающей именно по этой причине. Играла свою роль и высокая степень эзотеричности египетской религиозно-философской системы: обилие и сложность мистериального компонента к четким делением на допущенных и недопущенных делала невозможным приобщение "черных" людей к философской стороне дела. Им оставались боги с человеческим телом и звериными головами, а то и просто зооморфные - так понятнее. По сути, в Египте было две религии: одна - простой культ зверей для низших слоев, другая - сложная, эзотерическая, состоящая из сплошных тайн, реальных и мнимых, - для высоких умов, для посвященных. С этой стороной религии Таис, наивная, неученая чужеземка, конечно, не могла встретиться. Ей был предложен культ зверя в сугубо материальном его проявлении - приятного аппетита. В качестве заключения надо заметить, что закрепить разделение знания на эзотерическое и профанное возможно в обществе, где существуют нерушимые, непреодолимые в рамках одной человеческой жизни сословные границы. В обществе же, где свободно циркулирует информация, а сословные границы сменились классовыми (и то не такими жесткими, как в иные времена), эта система нежизнеспособна. * - см. заметку "О лезвии ножа и третьих путях".
Свежие комментарии