Хачатурян В.А. Урарты или урартиицы – кто они?

 

---

 

Состояние расшифровки урартских надписей

 

В последние десятилетия возник спор вокруг концепции государства Урарту. Для выяснения этого вопроса оставим в стороне все гипотезы, на основании которых написаны многочисленные книги и статьи на эту тему и выясним, какими фактами располагает сегодняшняя наука. Рассмотрим вначале возможности науки в расшифровке клинописных текстов. В книге «Урартские клинообразные надписи» (Москва, 1960 г., стр. 45) Г. А. Меликишвили пишет: «Нужно помнить, что урартские клинописные знаки транскрибируются соответственно тому значению, которое имели эти знаки в ассирийской клинописи. Вполне вероятно, что ассирийская система клинописи, использованная для передачи языка совсем другой, не семитической системы, не могла точно передать все звуки урартского языка, иногда клинообразный знак использовался для передачи тех звуков или звуковых комплексов, которых не было в ассирийском языке».

 Итак, в самой основе мы имеем дело уже с условностью, читая клинописные надписи Ванской державы не на том языке, на котором они писались, а через ассирийский, а иногда не зная даже их звукового выражения в ассирийском, так как в ассирийском не было таких звуков или звуковых комплексов. Отсюда возникает вопрос, почему мы так доверяем себе и все прочитанное преподносим как фактический, истинный материал, а не как условный? Само собой возникает вопрос: действительно ли все слова, в том числе названия, имена и т. д. звучат именно так, как мы преподносим это в разных изданиях, а не иначе. Эта условность теряется от издания к изданию, а в ряде случаев не учитывается вообще, что создает у читающих впечатление: наука оперирует как фактическим материалом расшифрованными текстами Ванской клинописи, прочитанными на том языке, на котором они писались. На основе условного материала ведутся бесконечные фонетические изыскания, выдвигающие подчас взаимоисключающие точки зрения на проблему, в то время как сам факт условности прочтения данного текста или слова не констатируется.

 И. М. Дьяконов в книге «Урартские письма и документы» (М. Л. 1963, стр. 20) пишет: «По мере находки новых надписей все более выяснялось, что урартской клинописи, точно также и ассирийской, свойственна полифоничность знаков... Предпочтение то тех, то иных звуковых чтений знаков или второстепенных орфографических особенностей – явление обычное в истории клинописи», т. е. мы имеем дело с языком, в котором один и тот же знак может иметь разное звуковое выражение. И здесь, не зная самого языка, мы вынуждены довольствоваться опять-таки условными категориями. Та же самая мысль выражена в уже упоминавшейся книге Г. А. Меликишвили: «Имеются случаи, когда клинообразный знак имеет несколько значений... Встречаются и обратные случаи, когда для обозначения одного и того же слога или гласного мы имеем разные знаки... Иногда знак, обозначающий гласный звук или слог, употребляется и как идеограмма... Если урартский язык действительно близко стоит к кавказской группе языков, то можно предположить, что в нем имелись разные чуждые для семитических языков аффрикаты, которыми так богаты кавказские языки. Но, к сожалению, пока что мы не в состоянии установить истинное произношение урартских знаков и вынуждены придавать им то же звуковое значение, которое они имели в ассирийском. Несомненно, в ряде случаев это наше произношение лишь приблизительно передает соответствующие урартские звуки, а иногда, возможно, существенно отличается от него... произношение звуков, как было уже указано выше, весьма условно» (стр. 44–46).

 Итак, ученые-специалисты по Ванским клинописям предупреждают, что на данном этапе развития науки мы вынуждены оперировать лишь условным, а не фактическим материалом, «что мы не в состоянии установить истинное произношение урартских знаков» и что «произношение звуков... весьма условно».

 На данном этапе науки мы можем лишь, в какой-то мере, понимать клинопись Ванской державы, но не читать ее, т. е. мы не знаем звукового выражения клинописных знаков. Звучание всех слов условно и может не отражать звучание того языка, на котором писалось. Кроме того, как пишет Г. А. Меликишвили в книге «Наири–Урарту» (Тбилиси, 1954 г.), «язык этих памятников все еще недостаточно изучен» (стр. 9).

 Проанализируем содержание таких слов, как Наири, Урарту, Биайна.

 В надписи ассирийского царя Тукульти-Нинурты I (конец XIII в. до н. э.) написано: «...B битве я сразился с 43 царями стран Наири» (И. М. Дьяконов, АВИИУ, стр. 269). «Здесь мы имеем упоминание коалиции 43 царей из стран, расположенных на территории, именуемой «Наири» как общее название Армянского нагорья в ассирийских текстах». (И. М. Дьяконов «Предыстория армянского народа», Ереван, 1968, стр. 99). В течение полтысячелетия территория, расположенная севернее Ассирии, обозначалась термином «Наири» вплоть до царствования ассирийского царя Саргона I (722–705 гг. до н. э.). В реляции к богу Ашшуру с описанием знаменитого восьмого похода против Ванской державы Саргон II пишет: «во всем Урарту до пределов его я распространил рыдания, плач на вечные времена я устроил в Наири» (И. М. Дьяконов, АВИИУ, стр. 333). В определенное время под термином «Наири» подразумевали и ограниченную территорию, территорию страны Хубушкиа, расположенную так же в этом обширном районе севернее Ассирии, «Хубушкиа» был столицей этого царства, по названию города и саму страну стали называть «Хубушкиа».

 В надписи Салманасара I (XIII в. до н.э.) под термином «Уруатри» также подразумевалась вся обширная территория, расположенная севернее Ассирии, «...в то время, в начале моего первосвященства возмутились против меня Уруатри», (там же, стр. 266), несмотря на то, что перед словом «Уруатри» стоит детерминитив «страны», Г. А. Меликишвили предупреждает, что здесь термин «Уруатри» не подразумевает единую страну, так как «Уруатри не являлось каким-нибудь единым политическим образованием – Салманасар называет 8 разных стран Уруатри, у него ничего не сказано о «царе Уруатри»... (Г. А. Меликишвили, «Наири–Урарту», Тбилиси, 1954 г., стр. 154). «Если у Салманасара I страны Химме и Луха упоминаются в составе Уруатри, то у Тиглатполасара I эти же страны входят в состав страны Суги, а Суги в страну Хабхи. Страна «Салуа» у Салманасара I является частью Уруатри в то время как у Ададнирари II (911–890 гг. до н. э.) Салуа и Уруатри фигурируют как разные страны... На довольно неопределенный характер названия «Уруатри» указывает и то обстоятельство, что некоторые «страны» названы одном случае в качестве составных частей Уруатри, в других случаях могли фигурировать рядом с Уруатри как отличные от Уруатри, не имеющие ничего общего с ним страны» (там же, стр. 154). Что легло в основу термина «Уруатри», пока неизвестно науке. Но этим термином Уруатри и Урарту в разные эпохи обозначались не одни и те же, а разные территории, расположенные на севере Ассирии. Скорее всего это термины, обозначающие север или северные территории, где бы они ни были на севере Ассирии. У Салманасара I (XIII в. до н. э.), Тукульти-Нинурты I (конец XIII в. до н. э.), Ашшурбелкалы (1076–1059 гг. до н. э.) термин встречается в виде «Уруатри», у Ададнирари II (911–890 гг. до н. э.) в виде «Уратри», но «во всех названных случаях подразумевается одна и та же, довольно ограниченная, территория – район, лежащий юго-восточнее Ванского озера, на среднем (а также верхнем?) течении р. Верхний Заб. Но в царствование уже Ашшурнасирпала II (884–859 гг. до н. э.) «Страна Урарту» выступает, по всей вероятности, уже обозначением совсем другого... ассирийцы в царствовании Ашшурнасирпала II, говоря об «Урарту», представляли ее лежащей где-то около Шуприи... ясно, что это уже вовсе не знакомое нам из надписей Салманасара I, Ашшурбелкалы и Ададнирари II «Уруатри», находящееся совсем в другом месте, юго-восточнее Ванского озера, а что-то другое... раньше в отношении «Уруатри» никогда в надписях не фигурировал царь этой страны – «царь страны Урарту», теперь, уже в начале своего царствования, Салманасар III упоминает «Араме урартского», т. е. Араме – «царя страны Урарту» (Г. А. Меликишвили, «Наири– Урарту», Тбилиси, 1954 г., стр. 188–190).

 Как видим, термин Уруатри-Урарту не совсем ясен. Что он означает? Если определяет какую-то территорию, то неизвестно в каких границах, можно лишь сказать, что это общее название территории, лежащей севернее Ассирии.

 Из источников Ванской державы термин «Наири» встречается в надписях Сардури I и Ишпуини, составленных на ассирийском языке (IX в. до н. э.). «Надпись Сардури, сын Лутипри, царя великого, царя могущественного, царя вселенной, царя страны Наири... Так говорит Сардури...» (Г. А. Меликишвили, УКН, 1, стр. 117). Двуязычная надпись Ишпуини высечена на так называемой келяшинской стелле: «Когда перед богом (Х)алди в город Ардини явились Ишпуини, сын Сардури, царь великий, царь могущественный, царь вселенной, царь страны Наири...» (там же, 19, стр. 127).

 В варианте языка Ванских надписей вместо «царь страны Наири» написано: «царь страны Биайна».

 Мы будем употреблять выражение «язык ванских надписей», который до последнего времени правомерно использовался в науке, а не «урартский язык», так как «Урарту» является географическим термином и определяет в основном территорию, расположенную севернее Ассирии, на которой появлялись в определенные эпохи, а затем исчезали те или иные политические образования, но мы имеем дело с клинописными текстами определенного политического образования – Ванской державы, а не Хубушкии, Гильзана и т. д. Территория не может создать язык, язык может создать лишь определенная общность людей, в данном случае этот язык выразился через общество Ванской державы. Когда возник этот язык и что он собой представлял? Наука пока не может ответить на этот вопрос.

 В келяшинской билингве ассирийскому «Наири» равнозначна ванская «Биайна». Эти термины в основном определяли одну и ту же обширную территорию, расположенную севернее Ассирии. Итак, с XIII в. до н. э. появляются термины Наири, Уруатри, затем Уратри, Урарту, Урашту, которые использовались как географические обозначения территории, расположенной севернее Ассирии, а также Урарат и Арарат – версия из пещер пустыни Мертвого моря (кн. Иеремии 51, 27 594/3 г. до н. э.). «Постепенно термин «Урарту» начинает заменять «Наири» в его широком значении (Г. А. Меликишвили. «Наири-Урарту», Тбилиси, 1954 г., стр. 17), т. е. термином «Урарту», так же как и «Наири», ассирийцы определяли «север», северные территории, а не этнический состав населения государства Урарту.

 Такого же мнения и видные специалисты по истории Ванской державы.

 «В ассирийских источниках второй половины II тысячелетия до н. э. мы находим... термин «Наири», являющийся в основном общим, неопределенным названием обширной территории, лежащей к северу от Ассирии вокруг Ванского и Урми кого озер. Позднее, в IX в. до н. э., термин «Наири» постепенно отходит на задний план и его с таким же общим значением начинает заменять «Урарту». В силу этого, в качестве названия интересующей нас территории мы можем пользоваться термином «Наири–Урарту». (Г. А. Меликишвили, «Урартские клинообразные надписи», Москва, 1960 г., стр. 7).

 Значит, термины Наири и Урарту не являются этническими обозначениями, а являются территориальным названием, названием земель, лежащих к северу от Ассирии.

 Там же на странице 436 Г. А. Меликишвили подчеркивает, что «Наири» – у ассирийцев... общее неопределенное название земель, лежащих севернее Ассирии», а на 8 странице пишет, что «в ассирийскую эпоху намечается тенденция превращения «Урарту» в географическое обозначение территории, лежащей к северу от Ассирии». Это географическое название просуществовало до конца VII в. до н. э. Из вавилонской хроники известно, что в 608 г. до н. э. был предпринят поход на страну династии Хануния – «область Урарту».

 Итак, по Г. А. Меликишвили, что также общепринято в науке, Урарту – термин географический, а не этнический. Несмотря на это, как его книги, так и книги многих других ученых, изобилуют словами урарты или урартийцы, т. е. создается впечатление, что мы имеем дело с определенной этнической общностью, а не с жителями территории, именуемой у ассирийцев Урарту. Например: «Этот процесс (разложение первобытнообщинного строя. – В. X.) завершился в IX в. до н. э., когда возникло государство урартийцев – Урартское царство» (Г. А. Меликишвили «Урартский язык, Москва, 1964 г., стр. 8) или далее на той же странице: «Конец IX в. и первая половина VIII в. являются эпохой могущества царства Урарту, которое сами урартийцы называли «страной Биайнили».

 Географическим и территориальным названием ассирийцы именовали и государство, появившееся на этой территории. Ассирийцы называли своего северного соседа именем Урарту не потому, что там жили урартийцы или урарты, т. е. определенная этническая общность, создавшая это государство, а государство определяли по названию территории, невзирая на то, какие этнические группы там проживали. Также в древней Вавилонии север обозначался географическим термином Субарту. «Субарту в древней Вавилонии было обозначением территории, лежащей к северу от Вавилонии, оно часто выступает общим обозначением вообще севера... в III тысячелетии это скорее всего географическое название, обозначающее «север». (Г. А. Меликишвили, «Наири–Урарту», Тбилиси, 1954, стр. 100).

 Для ассирийцев урарт – это не национальная принадлежность, а житель территории государства Урарту, расположенного севернее Ассирии. На ошибочное понимание таких текстов обращает внимание и И. М. Дьяконов: «Ассирийское tabalaja (табалая – В. X.) – не название племени, а означает «жителя области Табал», ср. sidunaja (сидуная – В. X.) «житель Сидона», babilaja. (бабилая – В. X.) «житель Вавилона». («Предыстория армянского народа», Ереван, 1968, стр. 220, примеч.).

 Изучение существующего материала показывает, что в древности очень редко именовали жителей по их этнической принадлежности, что отмечает и И. М. Дьяконов: «В подавляющем большинстве случаев этнические наименования в источниках не упоминаются, а речь идет о небольших, организационно единых территориях – «странах»... следует заметить, что при таких обобщающих названиях, как «Наири» и «Этиуни», всегда ставится только детерминатив страны. Очевидно, это более географические, чем этнические обозначения». («Предыстория армянского народа», Ереван, 1968 г., стр. 79). Обычно почти во всех ассирийских или ванских клинописных текстах людей называют по имени страны или города, а по национальной принадлежности, т. е. именуют их жителями такой-то территории, страны или города. Например, у самого Г. А. Меликишвили читаем: «К XIII в. до н. э., в период походов ассирийского царя Салманасара I, ... вся эта территория продолжала у ассирийцев именоваться названием «Уруатри»... Судя по данным надписей ассирийского царя Ашшуррешиши (XI в. до н. э.), под названием «Уруатри» разумелись также некоторые районы, населенные загро-эламскими племенами»; («Урартские клинообразные надписи», Москва, 1960 г., стр. 13), т. е. в данном случае констатируется, что жителями этой территории были разные племена, в их числе и загро-эламские, но сам термин загро-эламский обозначает не этническую общность, а территориальную и языковую. Эламский, касситский, гутийский и лулубийский языки принято считать в науке принадлежащими к одной загро-эламской группе родственных языков.

 Что означает термин «Биайна», который использовался с конца IX в. до н. э. царями Ванской державы, неизвестно, но он обозначал что-то значительное для господствующей династии: название их страны, территорию державы, а может и еще что-то другое. Термин «Биайна» не встречается в ассиро-вавилонских источниках, а это свидетельствует о том, что он содержит в себе нечто существенное для династии или населения Ванской державы, чего не передает термин «Урарту», использованной со стороны, как поверхностный признак. Таким образом, термины «Биайна» и «Урарту» не равноценны.

 Б. Б. Пиотровский отмечает это, но анализирует лингвистическую сторону вопроса: «Не совсем ясен для нас и сам термин Биайни, в настоящее время принято вместо слова Биайна употреблять этот термин в неоформленном падеже Биайнили с суффиксом -ли. Этот суффикс в других падежах отсутствует, поэтому чтобы не создавалось впечатление, что он относится к корню слова, удобно приводить этот термин в форме Биайни, оговорив, что он понимается как множественное собирательное». («Ванское царство», г. Москва. 1959 г., стр. 32). Мы будем употреблять этот термин в виде Биайна.

 Г. А. Меликишвили так объясняет смысл этого термина: «Биайнили» урартские цари рассматривали как название территории всего своего обширного царства. В Келяшинской и Топузавинской двуязычных надписях – № 19, 264 – «Биайнили» урартского текста соответствует терминам «Наири» и «Урарту» ассирийского текста: в других же надписях встречаем употребление «Биайнили» в смысле собственно страны урартских царей, противопоставленный вообще «вражеской стране», вражескому миру... Биайнили... – это территория, лежащая у южного, восточного и северного берегов Ванского озера... biani – Биани – область в юго-западной части Закавказья, в районе страны Диау(е)хи, возможно юго-западнее Чалдырского озера. Урартийцы, направляясь из Диаухи, через Биани и другие области попадают в страну Игани (район Чалдырского озера), отсюда же – в Эриахи (район современного Ленинакана)» (Г. А. Меликишвили, «Урартские клинообразные надписи, Москва, 1960 г., стр. 423). Как видим, все это одни лишь догадки и предположения, так как наука на данном этапе не располагает достаточным фактическим материалом для объяснения этого термина, который и читается-то условно, т. е. транскрибируется соответственно значению знаков ассирийской клинописи. «До сего дня еще не совсем ясна подлинная фонетическая форма этого слова (Биайнили), в истории древнего Востока применяется ассирийский термин Урарту». (Б. Б. Пиотровский, «Ванское царство», Москва, 1959, стр. 5).

Вавилонская карта мира, VIII - VII века до нашей эры. wikipedia.org

 «Спор идет и о содержании термина, Г. А. Меликишвили полагает, что Биайни(ли)... следует признать общим названием урартской этнической группы в значении собственной страны урартских царей и в противоположность вообще вражеской стране, вражескому миру... термин Биайни может быть понят двояко – и как центральная часть государства, главенствующая страна, и как все государство в целом, конгломерат различных стран, объединенных общей властью...» (там же, стр. 32).

 Приведем несколько цитат из клинописных текстов Ванской державы, иллюстрирующих как именовали общность в древнем мире. «6 тысяч 600 воинов стран Хате(и) Цупани я там поселил...» (Г. А. Меликишвили, «Урартские клинообразные надписи, Москва, 1960 г., надпись 127, Хорхорская летопись, стр. 216). В этой надписи мы не имеем данных об этнической принадлежности этих воинов, указана лишь их территориальная принадлежность. О термине «Хате» И. М. Дьяконов предупреждает, что «термин «хатты» первоначально обозначал, собственно лишь «жителей г. Хатти»; сомнительно, чтобы этнос, условно называемый нами «хаттским», носил повсюду одно и то же обозначение (см. «Предыстория армянского народа», Ереван, 1968 г., стр. 22) ...важно иметь в виду, что окрестные народы впоследствии обозначали как «хеттов» (хатти, хате) не один какой-нибудь народ, а все вообще население бывшей Хеттской державы, и даже шире – всех районов между Евфратом и Средиземным морем» (там же, стр. 28).

 То же самое и во всех других надписях: «Бог Халди выступил (в поход) со своим оружием (?), победил он ...Диуцини иганиеца, ...поверг их перед Сардури, сыном Аргишти..» (Г. А. Меликишвили, «УКН, Летопись царя Сардури II в нише северного склона Ванской скалы», стр. 280). Здесь под словом иганиец подразумевается царь или военачальник страны Игани; также территориальная принадлежность, а не этническая.

 «Аргишти говорит ...завоевал я страну Шериази... дошел я до города Путе ...страна Биани, страна Хушани... завоевал я страну Забахае ...Дошел я до города Узинабитарна, до страны Сиримутара, горной страны. Область города Макалтуни страны Игани я пощадил. Пошел я на страну Эриахи, выступил (в поход) против страны Апуни, завоевал я город Уриеи-Уни, Царский город Уитерухи.

 ...Аргишти говорит... В том же году выступил я (в поход) страну Умелу..., завоевал я страну Уриани, страну Теиртуби, завоевал я Мурузу..., мужчин (и) женщин (оттуда) я угнал. Завоевал я город Убаругилдуни, город царский ...дошел я до страны ку( )рупира, до страны Tappa..., мужчин (и) женщин (оттуда) я угнал..., завоевал я страну Иркиуни... Выступил я (в поход) на страну Артарму ...всего 20279 человек... других – живыми увел». (Г. А. Меликишвили, УКН, стр. 212).

Верховный бог Халди

 Какие данные мы имеем в тексте об этническом составе? Никаких. К каким этническим группам относились плененные и угнанные жители этих стран? Мы не знаем. Из текста явствует то, что они были жителями таких-то стран или городов, названия которых мы читаем условно, т. е. мы имеем лишь данные о территориальной принадлежности, но не этнической. Можно взять наугад любой клинописный текст Ванской державы, и мы не найдем в них, за редким исключением, данных об этнической принадлежности тех или иных людей – покоренных, плененных, угнанных и т. д.

 Все тексты создавались на основе признанного трафарета в течение нескольких столетий, и во всех текстах речь идет в основном о территориальной принадлежности людей. Люди в Ванской державе разделялись на своих и на вражеских, среди последних особое место занимали ассирийцы. Ассирийцев воспринимали как жителей Ассирии, хотя известно, что Ассирийская держава была разноплеменной или, как мы сейчас говорим, многонациональной, но нигде не подчеркивали, а может быть и не придавали значения, к какой этнической группе они относились, были ли они арамейцами, ассирийцами, хеттами и т. д., для жителей Ванской державы они были людьми Ассирии, точно также, как для жителя Ассирии все представители Ванской державы были урартийцами, т. е. жителями территории, именуемой у них Уруатри, Урарту. Своих, т. е. тех, которые жили в пределах Ванской державы, воспринимали так же, как людей той или иной территории, человек из такой-то страны или такого-то города, как мы сейчас зачастую называем армян по территориальной принадлежности: мшеци, харбертци, ванеци, бейрутци, баквеци и т. д., подразумевая, но не подчеркивая, что речь идет об армянах, так как это само собой разумеется. И тогда что-то подобное само собой подразумевалось.

 Как пишет В. А. Якобсон, «народное самосознание впервые возникает на исходе древности и проходит многовековой путь развития, прежде чем становится связующей силой при создании «национальных» государств» (Представления о государстве в древней Месопотамии». (Древний Восток, 3, Ереван 1978, стр. 61). Это говорит о том, что в древности этнической принадлежности людей придавалось меньше значения, чем территориальной. То же самое было и в других местах, например, восточных иранцев называли: хорезмийцы, согдийцы, бактрийцы и т. д. опять-таки людей определяли территориальным термином.

 Так же воспринимали и ассирийцы. В анналах Ашшурнасирпала II (884–859 гг. до н. э.) читаем: «Когда я находился в Замуа – худунцы, хубушкийцы, картишейцы, гильзанцы...» (И. М. Дьяконов, Ассиро-вавилонские источники по истории Урарту», В.Д.И. № 2, 1951 г., М.Л., стр. 287), т. е. жители этих местностей или этих стран, а не люди худунского племени или худунской национальности, хубушкийской национальности и т. д. То же самое мы встречаем и в надписи Салманасара III (859–824 гг. до н. э.) «...дань харгайцев, хармасцев, симесийцев, симерцев, сиримайцев и ульманийцев», т. е. дань жителей этих областей (там же, стр. 295).

 В надписи Салманасара III на «Черном обелиске» из Калху написано «Страны Алзи, Сух(му) Дайэни, Тумме, Арзашкуну, царский город Араму урартского, страны Гильзану и Хубушкиа я покорил (там же, стр. 297), т. е. Салманасар III покорил страну Алзи, страну Сух(му), страну Дайэни, страну Тумме, город Арзашкуну страны Урарту, царем которого был Араму (так как всю страну Урарту он не покорил), страну Гильзану и страну Хубушкиа.

 На то, что в надписях ассирийской и ванской держав оперируют не этническими, а территориально-административными обозначениями, указывает и И. М. Дьяконов: «Надписи обоих этих царей (Салманасара III и Менуа – В. X.), как это часто бывает в подобных текстах, оперируют не этническими, а только топографическими и политическими обозначениями» («Предыстория армянского народа, Ереван, 1968 г., стр. 216).

 Так было во всем древнем мире, Ниландер отмечает, что термины «ионийцы» и «Иония» часто были административными понятиями для определения района и обитателей независимо от их этнической или культурной принадлежности... в Древневосточных текстах название «Иония» употребляется скорее в географическом, чем в этническом смысле». (М. А. Дандамаев. В. Г. Луконин «Культура и экономика древнего Ирана», Москва, 1980 г., стр. 192).

 В анналах Салманасара III читаем: «В 15-й год моего правления я пошел на страну Наири... Я прошел перевалом Тунибуии, поселения Араму урартского до истока Евфрата я разрушил, снес, сжег огнем» (И. М. Дьяконов, «Ассиро-вавилонские источники по истории Урарту», ВДИ № 2, 1951 г., M. Л., с. 300), т. е. Салманасар III разрушил, снес поселения страны Урарту, царем которого был Араму, т. е. поселения, бывшие под властью царя Араму, а не поселения Араму урартского племени или урартской национальности. Так понимает текст и Г. А. Меликишвили, который пишет: «...в начале своего царствования Салманасар III упоминает «Араме урартского», т. е. Араме – «царя страны Урарту» («Наири–Урарту», Тбилиси, 1954 г., стр. 190). В тексте Салманасара написано: «Я пошел на страну Наири». С таким же успехом можно приклеить это географическое название к жителям этой территории и объявить, что здесь жили наирийские племена, как это сделали с географически-политическим термином Урарту, превратив его в этнический термин – урартские племена. На «черном обелиске» из Калху написано «страны... бурисайцев (?), харранайцев, шашганайцев, андийцев...» (там же, стр. 297), т. е. речь идет о жителях областей Харрана, Андиа и т. д., что отмечает и И. М. Дьяконов в примечании: «Жители области Харрана или Харруна, в стране Маннеев, южнее озера Урмия. Андий – область в долине реки Сефидруд вплоть до побережья Каспийского моря» (там же, стр. 298). Или же в надписи Салманасара III на так называемых «балаватских воротах»: «От Энзите до Дайаэни, от Дайаэни (.......) Арзашкун, царский город Арама урартского, я ...захватил, разрушил... Горечь моего владычества я дал изведать Урарту» (там же, стр. 299). Это значит, что Салманасар III захватил царский город, принадлежащий Араму урартскому, т. е. царский город властителя страны Урарту, Араму и дал изведать стране Урарту горечь его владычества, а не захватил город Араму урартской национальности или племени. То же самое в другой надписи этого же ассирийского царя: «Я вышел из Хубушкии и подошел к Сугунии, укрепленному городу Араму урартского, осадил и захватил город... и сжег в огне 14 его окрестных поселений...» (там же, стр. 295), т. е. захватил город и поселения, принадлежащие Араму урартскому, а не хубушкийскому, гильзанскому и т. д. О том, что в древневосточных надписях фигурируют территориально-географические, а не этнические наименования, отмечает и Л. Шагинян: «Хайаса не племенное название, а название местности – страны... Наири имеет смысл только как географический термин... Географическими являются также разнообразные наименования, которые давались местностям, областям, провинциям... В ассирийских и урартских надписях они упоминаются с детерминативом местность–страна и не должны восприниматься как этнические наименования». («Книга из глубин веков», Ереван, 1984 г., стр. 64).

 

Бог грома и войны Тейшеба

В надписи Салманасара III на так называемых «балаватских воротах» говорится: «Обширную страну кутиев я разорил». И. М. Дьяконов в примечании отмечает, что термином кутии обозначали «в то время – общее название горцев в высоком стиле» (И. М. Дьяконов, АВИИУ, стр. 299), а в «Истории Мидии» (М. Л. 1956 г., стр. 104), он же пишет, что «в I тысячелетии кутиями безразлично назывались и урарты, и маннеи, и мидяне).

 В надписи Шамишилу, туртана ассирийского царя Салманасара IV (781–772 гг. до н. э.) написано: «Когда Аргишти урарт... возмутившись, людей (?) страны кутиев свел в отряды... (И. М. Дьяконов, АВИИУ, стр. 303). Это значит, что Аргишти, царь страны, именуемой у ассирийцев Урарту, мобилизовал горцев в отряды, а не царь урартской национальности или племени мобилизовал людей другой национальности, т. е. кутийской национальности или племени в отряды, чтобы сразиться с ассирийцами.

 К тому же как Аргишти или любой другой царь Ванской державы мог быть урартом или урартийцем в смысле национальной или этической принадлежности, когда в течение почти трех столетий ни один из них, т. е. царей, ни в одной клинописной надписи, которая составлялась от их имени, не упомянул о том, что он царь урартского племени или урартского народа? Везде мы имеем лишь такую формулировку: «...Ишпуини, сын Сардури, царь великий, царь могущественный, царь вселенной, царь страны Биайнили (асс. – царь страны Наири), правитель Тушпа–города...» (Г. А. Меликишвили, «Урартские клинообразные надписи», Москва, 1960 г., стр. 127). Опять-таки мы имеем дело с территориальной принадлежностью царя, царь такой-то страны, а данном случае арены Биайна.

 Эта титулатура из двуязычной надписи, высеченной на Ксляшинской стеле. В ассирийском варианте этой надписи вместо царь страны Биайна, написано царь страны Наири, опять-таки территориальная принадлежность, а не этническая. Ишпуини именует себя царем Биайна, которую ассирийиы называли страной Наири. На наш взгляд, термины Наири и Урарту ассирийских источников больше отражали территориальные границы, чем государственные, хотя эти термины в определенное время обозначали и наименование государства. Начиная с XIII века вплоть до гибели Ванской державы термин Урарту употреблялся в основном как географическое название и только в определенное время как административно-политическое, о чем пишет и Г. А. Меликишвили: «...когда говорится, что гора Tac находится на границе Урарту, само это название («Урарту») употребляется уже в несколько ином смысле, а не в значении Урартского царства. Оно, по всей вероятности, употребляется в качестве географического термина, приблизительно в таком общем значении «севера», какое имело в древности название «Наири» («Наири–Урарту», Тбилиси, 1954 г., стр. 297).

 В анналах Тиглатпаласара II (745–727 гг. до н. э.) читаем: «Сардури урартский возмутился против меня и вступил в соглашение с Мати'элем из Бит-Агуси...» (там же, стр. 313). И. М. Дьяконов в примечании объясняет: «...обычный тип образования имен жителей от топонимических названий» (там же, стр. 314), т. е. Сардури из Урарту, а Мати'эл из Агуси. «Бит» означает «дом», т. е. из дома или из рода, проживающего в Агуси. «Сардури урартский, Сулумал милидский, Тархулара гургумский... Кушташпи кумухский, ...Дань Кушташпи кумухского, Урика куэйского, Сибиттиби'ила библского..., Эниэля хамитского, Панамму самальского, Тархулары гургумского, Сулумала мелидского, Дадиму каскейского, Уассурме табальского, Ушхитти тунского, Урбалды туханского, Тухаме иштундского, Уримму хубишнского. Матанби, ила арвадского, Санипу бит-амманского, Саламану моавитского... Митинги аскалонского, Йаухазу иудейского, Каушмалаки эдомского, Муцрайа... Хануну газского...» (там же, стр. 314–315).

 Все эти термины обозначают не этническую принадлежность того или иного царя, а территориальную, они цари таких-то стран или правители областей, как именовали их ассирийцы. Сардури царь страны Урарту, Сулумал Мелида, Тар-хулар Гургума и т. д. кумухский означает правитель области Куммуху в долине Евфрата, табальский – правитель области Табал, туханский – правитель города, именуемого в античное время Тоана, город в южной Каппадокии, арвадский – правитель города в северной Финикии, бит-амманский – правитель города (современный Амман в Трансиордании) и т. д. И. М. Дьяконов в статье «К праистории армянского народа» (ИФЖ, № 4, 1988, Ереван, стр. 172) подчеркивает, что «урартские и особенно ассирийские цари мало интересовались этническим составом населения тех стран, с которыми они воевали и которые упоминаются в их надписях».

 Иногда территориальное название приписывалось народу, населяющему эту территорию, но к какой этнической общности принадлежал данный народ, нам неясно.

 В своде разведывательных донесений, составленных царевичем Синнаххериббм для Саргона II читаем: «...Уккийцы писали мне: царь урартский как пошел на страну Гамир...» (И. М. Дьяконов, АВИИУ, стр. 340) или в другом донесении: «...Заберите ваши войска, идите, захватите областеначальников царя Ассирии живыми в поселении кумейцев...» (там же, стр. 434). Далее: «...Царь урартский из того, что принесли ему зикерты, ничего не взял...» (там же, стр. 343), или же: «...Арцабиец писал: «Пусть побьют уккийца передо мной...» (там же, стр. 343).

 Уккийцы – это жители поселения Укку в долине притока Тигра Хезиль-су, восточнее горы Джуди-даг, кумейцы – жители поселения Куму или Кума, зикерты – жители области Зикерту, Зикарту, арцабиец – житель или правитель крепости Арцабиа.

 В письме Ашшуррисуи Табшар – Ашшуру (?) времен Саргона II упоминаются: «...ит(уайцы) города Дур-Шамаш (.......) поселения Барзангин(т)...» о чем в примечании И. М. Дьяконов дает объяснение, что «итуайцы, туайцы или утуайцы, – арамейское кочевое племя, жившее на Тигре, к югу от Ассирии и использовавшееся в ассирийской державе для полицейской службы» (там же, стр. 348). Таким образом, мы имеем дело с арамейской этнической общностью, а не итуайской, в Ассирии жили и работали не итуайцы, а арамейцы, о чем в надписи нет этнических данных.

 В письме Ашшурдурпании царю Саргону II написано: «...Пятидесятник со своими людьми прибыл в Мархуху, крепость шуприйцев...

 Мой пятидесятник с сотней лучников и щитоносцев-мархухцев пошел вместе с Илудалой...» (там же, стр. 354). Здесь сотня лучников и щитоносцев-мархухцев означает, что они люди крепости Мархуху, а не люди мархухской этнической группы, т. е. мы имеем наименование людей по территориальному признаку, н не этническому. То же самое относится и к крепости, которую построили шуприйцы, т. е. люди страны Шуприа, с территории этой страны, а к какой этнической группе принадлежат эта люди нам неизвестно.

 В письме Арад-Сина государственному глашатаю Ассирии написано: «По... пулийцев и по поводу сурианцев вся страна Урарту очень страшится» (там же, стр. 339), о чем в примечании на стр. 340 И. М. Дьяконов дает объяснение, что речь идет о жителях городов Пулиани и Суриани.

 В анналах Саргона II (722–705 гг. до и. э.) читаем: «В шестом году моего правления Урсаурартский возмутил против Шаррукина и Азы, сына их господина, Багдатти уишдишского и Митати зикиртского, наместников Страны Манеев»... (там же, стр. 316), т. е. Урса из страны Урарту возмутил против Шаррукина и Азы Багдатти, наместника области – территории Уишдиш, и Митати, наместника области – территории Зикирту. И опять речь идет о территориальной принадлежности людей, а не этнической.

 В тексте неизвестного автора написано (после 714 г. до н. э.) «По поводу воинов-мусасирцев, начальника которых я имею у себя:...» (там же, стр. 347). Мусасирцы – означает жителей города Мусасир. Это город Ардини Ванской державы, которую ассирийцы называли Мусасиром или Муцациром.

 В книге «Наири–Урарту», Г. А. Меликишвили пишет: «Судя по хеттским источникам, название «кашки» у хеттов скорее всею превратилось в общее обозначение северо-восточных, варварских племен» (Тбилиси, 1954 г., стр. 410), т. е. мы имеем не этническое наименование, а территориально-социальное, т. е. племена варваров, этнические группы которых неизвестны.

 В книге «Культура и экономика древнего Ирана» М. А. Дандамаев и В. Г. Луконин пишут: «лидийцы упоминаются также в документах второй половины V в. из Ниппура, где они называются sapardaja по названию столицы Лидии Сарды (по лидийски Сфарда)...» (Москва, 1980, стр. 294). Опять мы имеем упоминание людей не по этническим признакам, а территориальным, люди из города Сфарды, а не лидийцы.

 

С таким же успехом могли именовать людей по ландшафтным признакам, например, страна Бабхи или Пабхи означает горная страна, т. е. жители гор, люди горной страны, а к какой этнической группе принадлежали эти люди горной страны у нас нет никаких данных. «Страной пабхийцев» обозначалось не политическое объединение, это было понятие общего характера, под которым подразумевалась обширная горная территория, заселенная, по-видимому, многочисленными племенами» (Л. М. Головлева, «Царство Алзи во второй половине II тыс. до н. э. Древний Восток, 3, Ереван, 1978, стр. 85). Или же называли их просто чужеземцами, например, «древнее население Карии обозначалось как лелеги, что, вероятно, соответствует хеттскому (из хурритского) лулаххи «чужеземцы». (И. М. Дьяконов, «Предыстория армянского народа», Ереван, 1968, стр. 118).

 В «автобиографии» Хаттусили III читаем: «Враг из Арцавы со стороны Нижней страны разорил все хеттские области и сделал города Туванува и Уда себе границей» (В. Н. Хачатрян, «Юго-западные провинции хеттского царства». Древний Восток. 4, Ереван, 1983, стр. 148). Для хеттского царя главным был враг, а к какой этнической общности принадлежал этот враг, его не интересовало. «Хетты, подобно другим народам до и после них, представляли собой смешение различных рас» (Дж. Г. Маккуин «Хетты и их современники в Малой Азии». Москва, 1983, стр. 50). Ассирийцы называли «хеттами» все население западнее Евфрата, в том числе и жителей Сирии, Финикии и Палестины. Мушки, видимо, этнический термин, но и он со временем трансформировался в собирательное значение, о чем пишет и И. М. Дьяконов: «Что касается термина мушки, то... это прозвище по каким-либо историко-культурным признакам и ассоциациям могло широко применяться впоследствии к разным племенам и народам» («Предыстория армянского народа», Ереван, 1968, стр. 222).

 «Очень важно иметь в виду, что на ранних этапах развития общества, как правило, не существует обычно всеобъемлющего самоназвания для целого этнического массива – люди обычно называют себя только по своей общине («сидоняне», «франки» и т. п.), или даже просто «людьми»...

 Источники очень редко позволяют установить, является ли данное этническое обозначение самоназванием или названием, которое употребляют только соседи. В последнем случае оно может быть очень общим, охватывающим целую группу сходных по культуре, но различных народов (например, «татары», «индейцы», у греков – «скифы»). (Ср. также в современной Европе «валахи», что означает то «итальянцев», то «румын», то «кельтов»... у шведов finne значит «финн», а у норвежцев – «саам»...), или, наоборот, местным обозначением жителей определенного района, употребляемом в расширительном смысле (например, латышское krievs, первоначальное обозначение соседнего славянского племени кривичей, теперь значит «русский» (стр. 195)... грузинское сомехи «армянин» собственно означает жителя области Сухму на верхнем Евфрате); или это может быть традиционное название, перенесенное с прежних обитателей данной местности (галлы в смысле «французы», сарматы в смысле «славяне»...) или даже совсем другого народа, на основании каких-либо историко-культурных ассоциаций, например, термин «таджик» первоначально значило «араб» (примеч). «В средневековых исторических сочинениях Закавказья встречается термин кедар для обозначения некоторых кочевых племен, перенесенный из Библии, где он означал одно древнеарабское племя в Сирии–Палестине. Ср. также ашкенази – старинное самоназвание восточно-европейских евреев; первоначальное значение этого термина – «скиф», (там же, стр. 196), ...греки в средневековье одно время называли себя ромеями, то-есть римлянами; ...французы называют себя français по имени германского племени франков, сыгравшего весьма второстепенную роль в этногенезе французского народа; самообозначение «таджик», обозначало «араб», потом «человека арабской мусульманской культуры», и лишь впоследствии ираноязычную народность Средней Азии, существовавшую и до возникновения этого термина; случайным является самообозначение американцев, по имени географа Америко Веспуччи.

 Иногда как самоназвание сохраняется обозначение прежних, давно исчезнувших жителей данной страны (например, британцами сейчас называют себя англосаксы, когда-то вытеснившие и истребившие древних кельтов-бриттов)... самоназвание немцев – Deutsche; термин «германцы» был чужд самим германским племенам; на Востоке не имели общего самоназвания, например, шумеры). (И. М. Дьяконов, «Предыстория армянского народа», Ереван, 1968, стр. 197).

 Итак, термины Наири и Урарту являются географическими названиями, которые в определенные периоды обозначали и государственные объединения, появившиеся на этой территории. Термин Урарту (а также и Наири) никогда не обозначал этническую общность, поэтому не было урартского или урартийского народа, не было урартов или урартийцев, а были жители страны Урарту или Ванской державы, которые сами себя никогда не называли даже жителями страны Урарту, а называли себя жителем страны Биайна.

 То же самое относится и к термину «хетты»: «Название «хетты» не подразумевает племена одного и того же происхождения. Это название употребляется нами сейчас как общее собирательное имя племен, населяющих в древнюю эпоху территорию Малой Азии, но под этим традиционным названием мы объединяем племена, весьма далеко стоящие друг от друга по своей этнической принадлежности, по своему происхождению» (Г. А. Меликишвили. «Наири–Урарту», Тбилиси, 1954 г., стр. 71-72).

 Дело в том, что древний мир не аналогичен нашему. В те далекие времена были другие ценности и критерии в оценке отношений как между людьми, так и между теми или иными обществами и государствами, которые нам очень трудно, а иногда и невозможно постигнуть. Мы можем обнаружить лишь факты, но не в состоянии реконструировать духовную модель древнего мира. Он был другой. Вот этот другой мир, непохожий на наш, и трудно воспринять, что и превращает исследование древнего мира в условную схему того, в котором мы живем, т. е. в условную схему мира, аналогичного нашему, на что указывает А. Д. Столяр, отмечая, что в древнем мире «синтез и взаимодействие протекали в исторически специфичном, далеко не современном виде» («Проблемы происхождения палеолитического изобразительного искусства как предметно-генетическая задача. Древний Восток и мировая культура, Москва, 1981, стр. 6). Каждая культура – замкнутое в себе целое, безотносительно от времени и местонахождения, она развивается по своим внутренним законам и не поддается сравнениям. Оценивая имеющийся материал не с позиций и понятий современного человека, а с позиций и понятий тех людей, которые создавали надписи, своих богов, материальные ценности, приходишь к выводу, что тогда мало значения придавалось в надписях, а может быть и в жизни, этнической стороне, так как в них больше данных о территориальной принадлежности людей. В науке бытует мнение, что в ассирийских надписях часто детерминатив города ставится и перед названиями стран, и перед племенными названиями. Почему? Конечно, не потому, что древние были малограмотны и не разбирались в таких вопросах. Видимо, само понятие «страна» было не такое, как мы понимаем сейчас, также и понятие племенного названия. Какой смысл они вкладывали в понятия город, страна, племя науке еще предстоит уточнить.

 

И. М. Дьяконов предупреждает, что «следует иметь в виду, что детерминатив «город» может с таким же успехом стоять перед названием крепости, селения и вообще любого населенного пункта. Кроме того, детерминативы «города», «страны» и «племени» довольно часто чередуются между собой». (АВИИУ, ВДИ, 2, 1951, М.-Л., стр. 268, примеч.) «...Следует заметить, что при таких обобщающих названиях, как «Наири» «Этиуни», всегда ставится только детерминатив страны.

 Очевидно, это более географические, чем этнические обозначения». («Предыстория армянского народа», Ереван, 1965. стр. 79). Если «Наири» и «Этиуни» географические обозначения, то таким же является и «Уруатри».

 

Урарты или урартийцы

 

Попытаемся проследить, на основе каких объективных научных данных появились в истории урарты или урартийцы.

 По определению самого Г. А. Меликишвили, книга «Наири–Урарту» написана на основе лишь письменных источников, а не на основе комплексных данных разных областей человеческой деятельности, о чем и читаем у него, что «материалом для нашего исследования служат главным образом древневосточные письменные источники» (Г. А. Меликишвили, «Наири–Урарту», Тбилиси, 1954, стр. 8). Проблеме этнического состава посвящена вторая глава книги Г. А. Меликишвили «Наири–Урарту» «К вопросу об этническом составе населения Наири–Урарту и соседних с ним областей». В четвертой части этой главы под названием «Урартские племена» читаем: «Территория, лежащая на восточном побережье Ванского озера, была центральной областью Урарту и, таким образом, ясно, что являлась местожительством «урартских племен» (Г. А. Меликишвили, «Наири–Урарту», Тбилиси, 1954, стр. 106).

 Если какая-то территория была в центре другой территории, то почему жители этой территории, именуемой в ассирийских источниках Урарту или Наири, а в Ванской державе – Биайна, были ни кем-нибудь, а именно урартскими племенами? В данном случае географическое название, механически, без каких-нибудь научных доказательств, превращено в этническое.

 Читаем дальше: «Урартские племена жили, несомненно, и на южном побережье Ванского озера – здесь находилась одна из центральных областей Урарту – Аи(а)ду». (Там же, стр. 106). Непонятно, почему здесь, на южном побережье Ванского озера также жили «несомненно» именно «урартские племена», только потому, что здесь находилась территория области Аи(а)ду?

 Далее: «С юга к территории урартийцев непосредственно примыкала Хубушкиа... ее население, возможно, являлось хурритским». (Там же, стр. 106).

 Что касается урартийцев, то нет сомнения в том, что в Урарту жили урартийцы, а вот насчет населения Хубушкиа, почему-то не написано хубушкийцы, как это было сделано с урартийцами, а написано, «возможно, являлось хурритским».

 Из изложенного материала, у Г. А. Меликишвили, касающегося населения Ванской державы, вытекает, что так как была территория Уруатри, Урарту, Наири, Биайна, а на ней образовалось царство, которое в определенное время в ассирийских текстах именовалось географическим термином – Урарту, а в ванских надписях – Биайна, то там должны были «несомненно», жить урартские племена, а если там жили урартские племена, то они «несомненно» были урартийцами.

 В другом месте Г. А. Меликишвили после описания маршрута третьего похода Салманасара III и определения территории Ванской державы пишет: «Таким образом, оказывается, что владения Араме были на западе раскинуты по линии от истока Зап. Тигра до истока Зап. Евфрата. Таким образом, оказывается, что уже в эпоху «первого» урартского царя Араме царство Урарту включало в себя значительную часть территории распространения урартских племен. В это крупное объединение урартских племен не вошли, очевидно, лишь урартские племена, жившие на крайнем юго-западе, в районе Мусасира, а также урартские племена, жившие на крайнем севере распространения урартских племен – в районе Араратской горы, в Араратской долине и т. д. – племена этих областей урартским царям приходилось присоединять лишь позднее, силой оружия». (Г. А. Меликишвили, «Наири–Урарту», Тбилиси, 1954, стр. 193). По Г. А. Меликишвили получается, что если территория входила в состав Ванской державы, то на ней обязательно жили урартийцы, т. е. урартская этническая группа, исходя из предпосылки: название территории – название этноса, но почему в таком случае другую часть этого этноса приходилось царям – предводителям этого этноса – объединять силой оружия, войной, переселением из одних мест, т. е. с территорий этих, так называемых, «урартских племен», в другие места, опять-таки на территории так называемых «урартских племен»?

 Но на странице 262 Г. А. Меликишвили уже сомневается, что в Араратской долине жили урартские племена, и пишет: «по всей вероятности, были в это время заселены племенами Урартского же происхождения», а на стр. 265 оказывается, что здесь не жили урартийцы, так как «в Араратской долине и в Районе совр. Ленинакана при Сардури II продолжаются войны урартийцев с местным населением... многие племена, покоренные урартийцами, не могли примириться с выполнением налагаемых на них урартийцами обязательств и поднимали восстания. Неоднократно идет походом Сардури II в страны Эриахи (район совр. Ленинакана) и Абилианихи (в Араратской долине). Урартский царь уводит отсюда много пленных и большое количество разного скота». (Г. А. Меликишвили, «Наири–Урарту», Тбилиси, 1954).

 

В той же части текста, где рассматривается вопрос о царстве Хубушкиа, Г. А. Меликишвили уже не употребляет географическо-административный термин как «этнический». В эту эпоху, в IX в. до н. э. в Наири образуется, по всей вероятности, не одно лишь крупное Урартское царство, но наряду с ним возникают также другие крупные объединения племен Наири... Таковым являлось царство Хубушкии... Салманасар III... появляется на территории Хубушкии. В частности, он подходит к Шилайа, укрепленному городку Каки, царя Хубушкийского», ...Салманасар называет этого царя Хубушкии «царем страны Наири» (Там же, стр. 193–194). Но термины Наири и Урарту пока что мы понимаем как равнозначные, оба определяют обширную территорию, расположенную севернее Ассирии, почему же при решении этнического состава государства Урарту на этой территории оказываются «урартские племена», а в Хубушкии, которая также расположена на той же территории, именуемой Урарту–Наири, их не оказывается? Затем, когда Салманасар III пишет, что «Арзашку, царский город Араму урартского, я захватил, разрушил, снес и сжег в огне»... (И. М. Дьяконов, АВИИУ, стр. 299), то по Г. А. Меликишвили получается, что Араму урартский – это значит Араму урартского племени, а Каки хубушкийский – не хубушкийского племени или же не наирийского племени, т. е. не создает хубушкийский или наирийский этнос. Хубушкиа и Наири административно-географические термины, так же как и Урарту, но Урарту почему-то превращается в этнический термин, и в то же время на стр. 190 Г. А. Меликишвили пишет, что «в начале своего царствования Салманасар III упоминает «Араме урартского», т. е. «Араме – царя страны Урарту» («Наири–Урарту», Тбилиси, 1954). Как видим, здесь Г. А. Меликишвили термин «урартский» понимает уже как административно-политический («Араме – царь страны Урарту»), а не этнический.

 В сущности, по Г. А. Меликишвили получается, что, если данная территория входила в состав Ванской державы, то на ней жили «урартские племена», т. е. не те или иные известные в науке и доказанные на основе научных данных этнические группы жили на этой территории, именуемой у ассирийцев Урарту и Наири, а наоборот, если эта территория именовалась Урарту, значит на ней жил урартский этнос. Но ассирийцы «урартов» называли и кутиями, тогда наверное можно считать их представителями кутийского этноса, о чем знает и Г А. Меликишвили. «Кутии упоминаются и позднее у Салманасара III, Саргона II, Асархаддона и др., но в эту позднюю эпоху данное название в основном употребляется уже не как этнический термин, не как обозначение какой-нибудь определенной этнической группы, а в нарицательном значении – в качестве общего названия северо-восточных горцев – под этим названием подразумевалось иногда, например, население Урарту». (Г. А. Меликишвили, «Наири–Урарту», Тбилиси, 1954, стр. 119).

 Для одного отрывка Сардуровской летописи Г. А. Меликишвили предлагает следующий перевод: «Город Эдиа, царский город (правителя племени) Абиани, в бою я завоевал; город Ируиа, царский город (правителя племени) Иркуа, укрепленный, в бою я завоевал; город Ирдуа, царский город (правителя племени) Уеирда, укрепленный, в бою я завоевал...». В указателях же к своему корпусу урартских клинообразных надписей Г. А. Меликишвили добавляет: «Abiani – племя в Южном Закавказье, irkua – племя в Южном Закавказье,... Ueirda – племя в Южном Закавказье». (Н. В. Арутюнян, «Заметки по урартской эпиграфике», Древний Восток и мировая культура», Москва, 1981, стр. 76).

 После исследования этого отрывка Н. В. Арутюнян доказывает, что здесь имена царей прочитаны как племенные названия, «...в интересующем нас отрывке Сардуровской летописи в Абиани, Иркуаини и Уердаини следует видеть не названия племен, как это до сих пор утверждалось в специальной литературе, а имена правителей» (Там же, стр. 77).

 «Сисианская надпись одновременно позволяет установить, что Uerdaini анналов Сардури II является не названием племени, как это до сих пор утверждалось в специальной литературе, а именем царя, которому в то время принадлежал царский город iruda... Таким образом, в указанных анналах, наряду с Uerdaini, следует считать личными именами (вместо прежних племенных названий), также Abiani (царским городом которого был Edia) и irukaini (царским городом которого был iruia). Имя этого же правителя irukaini, в свою очередь не имеет никакого отношения к названию страны (племени) ir(е)kua(hi)-Erikua(hi), как это ранее полагалось». (Н. В. Арутюнян, «Новая урартская надпись из Сисиана». Древний Восток IV, Ереван, 1983, стр. 219).

 Например, термин Habiry или hapiru, который встречается по всему Древнему Востоку, не является этническим термином, а является прозвищем людей, которые, бродяжничая, ищут заработка.

 Этим термином в разное время обозначали людей, которые живут в разных местах и принадлежат к разным народам.

 В свое время Леман-Гаупт именовал Ванскую державу – Халдией (страна Халдия), а жителей Ванской державы – халдами, исходя из того, что верховным богом Ванской державы был Халди, а термин халдинини, встречающийся в текстах, читал как люди Халди, халдейцы, о чем Б. Б. Пиотровский пишет: «В научной литературе по Древнему Востоку можно встретить указание, что урарты называли себя по имени их главного бога халдами, а свою страну Халдией. Это положение совершенно ошибочно и должно быть решительно отвергнуто, так как оно основано на устаревшем понимании некоторых стереотипных фраз, встречаемых в урартских текстах». (Б. Б. Пиотровский, «Ванское царство», Москва, 1959, стр. 225). Г. А. Меликишвили об этом пишет: «...так, тоже необоснованно, именовал Леман-Гаупт урартийцев». (Г. А. Меликишвили, «Наири–Урарту», Тбилиси, 1954, стр. 11).

 Но какие основания и какие научные данные есть о существовании не халдов, а урартийцев? Если есть, то почему у Г. А. Меликишвили не аргументировано в книге появление так называемых «урартских племен». Но их пока нет в науке. А есть лишь один факт: географически-политический термин механически превращен в этнический. С таким же успехом можно доказать, что в Советском Союзе живут люди советской этнической группы, а не русские, грузины, латыши, армяне и т. д., а в Америке – американский этнос, а не голландцы, англичане, немцы, французы, армяне и т. д., а на Кавказе живут люди кавказской национальности, в Поволжье – волжской национальности, в Средней Азии – среднеазиатской, а не узбеки, туркмены, таджики и т. д. Далее в вышеуказанной главе «Урартские племена» книги Г. А. Меликишвили «Наири–Урарту» все написано в таком же духе. «В юго-восточном направлении урартские племена были распространены на еще большем расстоянии... Таким образом, нельзя сомневаться, что с древнейших времен урартские племена были распространены далеко к юго-востоку от Ванского озера... Таким образом, урартские племена в восточном направлении от оз. Ван были распространены, по всей вероятности, до северного побережья Урмийского озера; урартские племена по всей вероятности, были распространены на далеком расстоянии к северу от Ванского озера» (Г. А. Меликишвили, «Наири–Урарту», Тбилиси, 1954, стр. 106) и т. д.

 Далее Г. А. Меликишвили приводит уже доказательство существования урартских племен, что уже представляет определенный интерес: «То, что население на северном побережье Ванского озера уже в эпоху образования Урартского царства (IX в. до н. э.) было урартским, видно из следующего факта: надпись урартского царя Руса II, найденная в селении Адыльджеваз, расположенном на северо-западном побережье Ванского озера, упоминает страну Зиукуни, находящуюся, очевидно, в этом районе. В других урартских надписях эта страна не упоминается, но в культовой надписи царя Ишпуини и его сына Менуа (конец IX в.) среди божеств общеурартского пантеона упоминается бог с таким названием – Зи(у)куни. Бог Зиукуни, несомненно, был главным местным богом «страны Зиукуни». Ясно, что Зиукуни являлось, очевидно, одним из значительных урартских племен. ...Таким образом, со всей очевидностью выясняется, что северное побережье Ванского озера «в это время было заселено урартскими племенами». В примечании дано объяснение: «Подтверждением принадлежности названия Ziugunj урартской этнической группе может служить наличие среди «стран Уруатри» (Урарту) «страны», название которой весьма близко стоит к этому названию, Zingun». (Там же, стр. 108).

 Проанализируем это доказательство о существовании урартских племен. В надписи царя Руса II упоминается страна Зиукуни, местонахождение которой лишь предполагается в этом районе, «очевидно, в этом районе», но не доказано. Но это не так уж и важно. В надписи Мхери-дур упоминается бог с таким названием – Зи(у)куни. Предположим, что «Бог Зиукуни, несомненно, как утверждает Г. А. Меликишвили, был главным местным богом «страны Зиукуни». Но это не означает, что из этого можно сделать такой вывод. Но почему же «ясно», что Зиукуни являлось, очевидно, одним из значительных урартских племен»? Оставим в стороне, с одной стороны ясно, т. е. утвердительно, с другой очевидно, т. е. под сомнением. и разберем, на каком основании все так ясно.

 Бог Зиукуни мог попасть в пантеон божеств Ванской державы как местный племенной бог, а племена, поклоняющиеся этому богу, были в составе этого политического объединения с самого начала или же были покорены после. Боги всех племен, населяющих эту державу, входили в общегосударственный пантеон по определенному рангу. К какой этнической группе относилось население этой «страны Зиукуни» – неизвестно. Ведь в надписи Руса II упоминается «страна Зиукуни», т. е. мы имеем территориально-административный термин, а не этнический. И только потому, что эта территория, эта страна входила в состав Ванской державы, по Г. А. Меликишвили получается, что там жили урартские племена. Конечно, население этой области-страны жило в Ванской державе и их бог мог быть в пантеоне божеств этой державы, но при чем здесь «урартские племена»? С таким же успехом Г. А. Меликишвили мог сказать, что там жили зиукунские племена, если в стране Урарту жили урартские племена, то в стране Зиукуни, по теории Г. А. Меликишвили, должны были жить зиукунские племена, а после того, как страна Зиукуни вошла в состав Урарту, зиукунские племена должны были бы превратиться в урартские племена. А после такого доказательства читаем: «Таким образом, со всей очевидностью выясняется, что северное побережье Ванского озера в это время было заселено урартскими племенами».

 Б. Б. Пиотровский считает, что Ванская держава была разноплеменной, «...термин Биайни может быть понят двояко – и как центральная часть государства, главенствующая страна, и как все государство в целом, конгломерат различных стран, объединенных общей властью» («Ванское царство», Москва, 1959, стр. 32), так же «отличных между собою как по этническому составу, так и по культуре» («О происхождении армянского народа», Ереван, 1945, стр. 11) и отмечает, что «Г. А. Меликишвили взялся за решение труднейших вопросов урартской истории, недостаточно освещенных в ассирийских источниках». («Ванское царство (Урарту)», Москва, 1959, стр. 50).

 Но Г. А. Меликишвили и сам сомневается в истинности своих доказательств или гипотез. «Понятно, проблема определения этнической принадлежности населения интересующих нас областей является весьма сложной и ответы, которые можно дать на многочисленные вопросы, которые встают перед нами при рассмотрении этой проблемы, не всегда являются удовлетворительными. Иначе и не может быть при том скудном материале и в обстановке порой весьма слабой изученности его, которую мы имеем в настоящее время». («Наири–Урарту», Тбилиси, 1954, стр. 147). Но несмотря на все утверждения об урартских племенах на территории Наири–Урарту, Г А. Меликишвили входят в противоречие сам с собой», так как в начале книги указывает, что «на этой обширной территории в период Наири–Урарту жило много племен, находилось много политических и этнических образований». (Там же, стр. 8).

 Прав Г. А. Меликишвили, что на данном этапе наука не располагает объективными научными данными по этому вопросу, чтобы делать такие далеко идущие выводы.

 О несостоятельности такого метода исследования пишет Л. Д. Липин в рецензии на книгу Г. А. Меликишвили «Наири–Урарту». «Весьма важной, но запутанной проблеме посвящена вторая глава. Автор пытается установить этническую принадлежность населения древнего Закавказья и соседних областей... Но иногда Г. А. Меликишвили грешит против истины, увлекаясь маловероятными гипотезами, на которые он опирается в дальнейшем как на установленные факты... Сама методика исследования в данном случае нам представляется неправильной, так как предположение не есть доказательство» (Л. А. Липин, «Г. А. Меликишвили, Древневосточные материалы по истории народов Закавказья, «Наири – Урарту», Советское востоковедение, № 3, 1956, АН СССР, стр. 132), далее, на страницах 152, 156 он также отмечает:

 «Достойно сожаления, что Г. А. Меликишвили порой высказывает всякого рода предположения, не имея возможности убедительно их аргументировать за отсутствием подтверждающего материала... автор часто злоупотребляет различными гипотезами, на основе которых он в дальнейшем строит свои выводы, опираясь на них, как на твердо установленные факты».

 Приблизительно так в разных изданиях появились в мире урарты или урартийцы как этническая общность и кочуют из одной книги или статьи в другую без всяких доказательств.

 

 Продолжение: Хачатурян В.А. Урарты или урартиицы – кто они? Часть II http://s30556663155.mirtesen.ru/blog/43862465594/Hachaturyan...