Войны неолита.

06.11.2011

 

Neolithic Warfare

Как воевал доисторический человек? Сражался ли он организованными группами или его войны были в большей степени лишь стычками, которые и теперь можно встретить в примитивных сообществах? Был доисторический человек в целом агрессивным, или он жил в идиллическом, миролюбивом обществе, как некоторым хочется верить? Стала ли организованная война порождением цивилизованного человека, дьявольским побочным продуктом появления цивилизации на Древнем Ближнем Востоке? Эти и многие другие вопросы поднимались всегда (без Чарлза Дарвина никуда), и некоторые авторитетные учёные до сих пор считают их открытыми и нерешенными, однако археологические открытия двадцатого века предлагают большое количество разумных однозначных ответов.

Теперь можно без обиняков сказать о человеческой агрессивной натуре. В доисторические времена человек был охотником и убийцей большого числа людей. Инстинкт убийцы в доисторическом человеке ярко подмечен археологами: укрепления, оружие, наскальная живопись, остатки скелетов. Вопрос о том, являются эти "инстинкты" биологическими или приобретёнными в процессе жизни в социуме, по-прежнему является спорным, но в конце доисторических времён человек был воином, который был способен вести организованную войну, основываясь на том опыте, что он приобрёл в ещё более ранние времена.

 

Ранние цивилизации, расселённые вдоль Нила и в Месопотамии, стали свидетелями вспышки войн, которые становились ярче из-за возрастающей силы новых государств с организованными войсками, которые были готовы платить высокую цену за войну. Однако организованная война не была чем-то новым, она практиковалась на протяжении столетий в доисторические времена. Когда человек впервые научился писать, он уже мог описать большое количество войн.

К сожалению, пока до недавнего времени археологами и историками, изучающими доисторические времена, игнорировалась важность войны в человеческой культуре. Может, это связано с тем, что эти историки были пацифистами, или с тем, что они были больше заинтересованы в других аспектах человеческой культуры. Так или иначе, они очень часто даже отрицали тот факт, что древний и примитивный человек был боеспособным.

Школьникам, Студентам, Профессионалам: обучение за границей. Большой выбор программ для обучения за рубежом.

Однако у последних поколений учёных произошла разительная перемена. Теперь как минимум некоторые антропологи начинают понимать, что война – это практически универсальная социальная активность, столь же важная, как и политическая, экономическая и религиозная системы, которые они изучали. Р. Брайан Фергюсон в книге "Война, культура и окружающая среда" предполагает чёткое определение войны: "организованная, целенаправленная активная группа, направленная против другой группы, которая может быть специально предназначенной или непредназначенной для аналогичных действий, включая реальное или потенциальное применение сил вплоть до убийства".

 

Будучи военным историком, я не могу не устоять, чтобы расставить акценты в любом определении: война должна вестись организованно. Когда генерал Шерман сказал, что война – это ад, он не предлагал возвести высказывание в ранг определения. Война – это командная работа. Она требует изучения и может вестись эффективным образом только после каждодневной муштры, которую часто сопровождает твёрдая, иногда дикая, дисциплина. Потенциально это опасно больше, чем охота и куда более опасно, нежели политическая, религиозная или экономическая деятельность (кроме тех случаев, когда они ведут к гражданской войне или мятежу). К счастью, война может появляться только от случая к случаю и не может стать постоянным условием для жизни общества. Даже если так, в некоторых исторических сообществах (древняя Спарта или Рим, например), нужда в защите (или нападении) была так велика, что большинство свободных мужчин были вынуждены находиться в постоянной готовности к войне. И, хотя Спарта и Рим являются крайними примерами, большинство обществ, без сомнения, и доисторических, содержали организованные структуры, готовые для ведения военных действий, даже во время относительного мира.

Возможно, главное отличие между доисторической и древней войной в том, что во многих случаях доисторическое население не имело общей границы со своими соседями. Это была ничья земля между поселениями, и большинство военных конфликтов, как правило, начинались там. Вероятно, это было справедливо по отношению к большинству конфликтов палеолита. Во времена неолита, с развитием оборонительных укреплений, стало более популярным вести войну непосредственно на территории одного из врагов. Ещё одна точка зрения, разъяснение по этому поводу. Доисторические времена не во всех уголках земли закончились одновременно. В восточной части Средиземноморья доисторические времена подошли к концу около 3500 года до нашей эры с появлением цивилизации и письменности в низовьях Нила, Тигра и Евфрата. С другой стороны, в Северной Европе и в других странах мира доисторические условия иногда преобладали на протяжении столетий после появления цивилизации Древних египтян и шумеров, разбросанных внутри плодородного треугольника.

Несмотря на этот факт, который говорит о возможности, что условия неолита после 3500 года до нашей эры территории вне Восточного Средиземноморья серьёзно повлияли на культурное взаимопроникновение Египта или Месопотамии, я больше сосредоточусь на доказательствах, собранных ранее этой даты. По этой же причине опыт войны, полученный благодаря новым примитивным сообществам – это не совсем точное доказательство, что точно также всё было в доисторические времена. Примитивные способы ведения войны, которые так или иначе применялись цивилизованными обществами (например, начало применения лошадей в Северной Америке Испанией), не должна путаться с доисторической войной.

В последних антропологических изысканиях, посвящённых войне, акцент делался на причинах доисторической и примитивной войны и на отношении войны к появлению ранних государств. И хотя часть этих работ были выдающимися, очень малая часть была посвящена тому, как доисторический человек на самом деле готовился к войне, как его оружие определяло тактику ведения битвы, какой тип тренировок и дисциплины использовался наиболее широко, в какой степени доисторические войны были наступательными или оборонительными, каковы были особенности логистической поддержки, возможные размеры армий, и, наконец, насколько развитой была стратегия и тактика в организованной войне человека с человеком.

Одно из самых распространённых заблуждений о доисторической войне – это то, что населения было так мало, что о войне на современном, историческом уровне не могло быть и речи. На самом деле, это абсолютно неверно. Очень большое количество писателей сегодня склонны полагать, что война – это событие, в которое включены многомиллионные армии, но только в двадцатом веке это стало общим правилом. В битве при Ватерлоо как Веллингтон, так и Наполеон имели армии, в которых насчитывалось менее 100 000 человек, и полвека спустя битва при Геттисберге не собрала больше этих армий. Во время войны за Новый Орлеан на поле боя было 9 000 британцев и 4 000 американцев. На самом деле, на протяжении большей части новейшей истории армии были меньше, чем большинство людей может себе представить.

В 1567-м году герцог Альба пошёл на подавление восстания в Нидерландах, имея лишь 10 000 человек. Во время войны французских гугенотов армии численностью от 10 до 15 тысяч человек считались сильными. В 1643-м году при Рокруа французская армия в 22 000 человек разбила Испанскую империю. Достаточно сказать, что армии от 5 до 15 тысяч человек достаточно велики, чтобы представлять крупные военные ударные силы в большинстве периодов истории.

Точную численность населения в доисторические времена в Средиземноморском регионе, как известно, определить непросто, однако есть достаточно точные оценки, которые заслуживают доверия, которые мы должны увидеть. Отличительной особенностью Нового Света, присущей коренному населению до контакта с европейцами, были впечатляющие для таких мест, как Гавайские острова, большие доисторические армии. Даже некоторые индейские племена северо-западного побережья, такие как Тлингит и Квакуитл, достигали численностью 10 тысяч человек. На восточном Средиземноморье ещё в седьмом тысячелетии до Новой эры от пяти до шести тысяч человек могли проживать в Чатал Хойук (Catal Hoyuk) на месте современной Турции. А население Иерихона примерно в восьмом тысячелетии до нашей эры оценивалось в две тысячи человек, из которых, вероятно, участвовали в оборонительных действиях от 500 до 600 человек. В начале неолита на Ближнем Востоке некоторые армии достигали численностью тысячи человек или около того, а к концу этого периода в некоторых местах – 5-10 тысяч человек. Армии, чей размер вполне сопоставим с войсками более поздних исторических эпох. Если рассматривать только численность, доисторические армии были очень трудно управляемыми машинами. На самом деле, можно эффективно организовать группу людей до 500 человек.

Нет никаких следов, которые бы указывали на методы ведения войны до позднего палеолита (35 000 – 12 000 до нашей эры). Небольшое количество оружия уже использовалось ранее. Камни и дубины, искусственно изготовленный каменный колун, а также копья были доступны на протяжении сотен тысяч лет назад, возможно, миллионов лет. Их точно использовали для охоты и, вероятно, для атаки человека человеком, но точных доказательств этому нет. Знаменитые наскальные рисунки времён палеолита в пещерах Франции и Испании, датируемые 30 000-20 000 лет назад, показывают чёткие сцены, где человек убивает человека. Главным образом, на них изображаются животные, несколько тысяч. Лишь около 130 изображений идентифицированы как предположительно человеческие, и многие из них достаточно сомнительны.

Несмотря на это, подавляющее большинство из 130 изображений показывают мирные сцены. Некоторое количество картинок изображают людей, умирающих от ран, нанесённых копьями и стрелами, но они так плохо прорисованы, что ни на одной нельзя точно определить раненого или мёртвого человека.

12.11.2011

 

Neolithic Warfare

<< Часть 1
Часть 3 >>

Возможно, что лук, стрелы и праща датируются палеолитом, вероятно, им больше 50 000 лет, но всё равно, нет точных доказательств того, использовали их ранее или нет. Каменные наконечники, которые иногда называют «биток стрелы», изготавливались на протяжении всего палеолита, но они не были необходимым дополнением к стреле, выпущенной из лука. Они всего лишь могли быть дополнительной опцией, которая устанавливалась к копью или луку. Никто не знает, где изобрели лук и стрелы, но скорее всего, что они впервые вошли в употребление  в конце палеолита (12 000-10 000 лет до нашей эры), после периода наскальной живописи.

Новое оружие быстро распространилось по всему Средиземноморью, а по остальному миру, пожалуй, более медленно, от одной доисторической культуры к другой. Точно неизвестно, достиг ли лук Нового Света, Америки, в результате культурного смешения народов Африки, Европы и Азии, или лук был изобретён спонтанно в нескольких различных местах. Один авторитетный учёный по ранним лукам предположил, что плоский ранний лук имеет северное или северо-восточное происхождение, в то время как простой длинный лук был западным, а комбинированный лук пришёл с востока.

 

Было бы трудно переоценить значение лука в доисторическом военном  деле. Он обеспечил революционный всплеск диапазона и объёма боевой мощи.

До того, как лук стал популярным, самый большой радиус поражения имело копьё (иногда это достигалось при помощи атлатля, устройства, которое расширяло предплечье человека и давало метателю больше дальности, точности и силы). Но лук увеличил дальность стрельбы более чем в два раза, и в силу того, что стрела была намного меньше и проще в перемещении, стало возможно транспортировать куда большее количество боеприпасов против врага. В некоторых случаях стрелять можно было из укрытия. Когда представитель неолита удерживал позицию в линии и стрелял по команде, он открывал мощный огневой шквал с помощью стрел.

Почти одновременно другие новые важные виды оружия появились во время позднего палеолита или в период неолита. Кинжал, праща и булава, найденные в Чатал Хоук (Çatal Höyük) в Анталии, датируются около 7 тысяч лет до нашей эры. Праща стала особенно важным оружием, более смертельным и с более далёким радиусом действия и точностью, нежели простой ранний лук. Каждый знает известную библейскую историю про Давида и Голиафа, но лишь небольшому количеству людей известно, как широко праща была распространена во всём мире, и каким разрушительным оружием она могла быть. Древнегреческий писатель Ксенофонт рассказывает нам, что когда он возглавил группу греков против персов, чтобы отвоевать Эгею, его воины с острова Родос стреляли камнями из пращи дальше, чем персы пускали свои стрелы, и что точность была куда выше. Снаряды для пращи могли сильно отличаться по размерам от камешков, которыми поддерживали бой, до первоклассных камней. Самые крупные снаряды могли пробить черепа и сломать кости, даже если воин был в броне.

 

Некоторые авторитетные специалисты считают, что праща не получила широкого применения потому, что пращевики занимали слишком много места на линии атаки. Это неверно по двум причинам. Праща была известным оружием древней войны, а пращевики могли вести бой в относительно узких блоках. Пращу не нужно закидывать над головой, а ещё она не должна быть слишком длинной. Короткие пращи, которые выбрасывались из-за спины как подаётся мяч в футболе, и которые имели лишь одну стропу на руке, стали стандартными, по крайней мере, во времена Римской империи, а может и ещё раньше. Другое заблуждение заключается в том, что всей жизни не хватит, чтобы научиться использовать пращу, и что только мужчины, которые начали работать с ней в детстве, на своей родной земле, могли быть взяты в армию как пращевики. Ничто не может быть так далеко от истины, даже несмотря на то, что некоторые регионы в античности, такие как Родос и Балеарские острова, были известны своими пращевиками. Так, один из моих студентов по курсу военной истории стал вполне сносным пращевиком после того, как обучился этому во время летних каникул несколько лет назад, а все римские легионеры тренировались регулярно. Оружие это, как видите, было важным и получило широкое применение, особенно во время осады.

По крайней мере, во время неолита человек точно мог укрепить колющее оружие, сделанное из камня, на деревянную ручку. Индейский томагавк – это классический приём, но на территории всего древнего Средиземноморья булава была более известной, хотя боевые топоры также применялись. Современным читателям арсенал доисторического оружия кажется странным и устаревшим. Нет ни межконтинентальных баллистических ракет, ни водородных бомб, ни танков или авианосцев, ни даже пороха в любой его форме. Но война в доисторические времена была жестокой. Не было Женевской Конвенции, и пленникам войны не давалось имени, звания, порядкового номера. Единственное, что им полагалось – это пробитый череп (если пленников вообще брали), что наиболее вероятно, их могли просто отправить в вечное рабство. Порабощённые женщины становились рабынями и наложницами, а современных различий между отношением к гражданскому населению и военному контингенту зачастую не проводилось.

Пожалуй, самым убедительным доказательством доисторической оккупации во время войны можно считать руины массивных укреплений, построенных древним человеком. Во времена палеолита человек использовал природные укрытия, чтобы защищаться от животных и врагов. Пещеры, леса, реки, пустыни – всё это могло быть защитным барьером, но с началом использования оружия с большим радиусом поражения, будь то стрелы или пращи, сопровождаемое необходимостью производить еду в сельских поселениях, человеку пришлось строить искусственные барьеры, как правило, высокие стены, в целях защиты. Укрепления неолита иногда были массивными. Стены Иерихона были10 футовтолщиной и 13 или даже больше высотой. 28-футовая башня была33 футовв диаметре. Центральная лестница и вход наверх были пристроены к стене. И хотя вся стена остаётся нераскопанной, она, вероятно, простиралась на765 ярдови закрывала площадь около 10 акров.

И хотя Иерихон в конечном итоге стал оседлым сообществом земледельцев, он впервые привлёк к себе внимание поселенцев возможностью охотиться. Чтобы защитить себя от захватчиков, жители построили стену. Доказательства сейчас говорят о том, что стена была воздвигнута до того, как появилась цивилизация сеятелей растений. Тогда я предположил, что военным силам было необходимо возвести защиту против новых снарядных оружий. Именно они заставили человека осесть, что привело к появлению аграрной культуры. За новыми стенами человек эпохи неолита мог хранить излишки продуктов, и потому он мог скрыться за стеной ради безопасности, и мог работать на земле снаружи укрепления, с некоторым ощущением спокойствия.

Совершенно иная форма военной обороны просматривается в архитектуре Чатал Хююк (Çatal Höyük).Там не было массивных внешних стен, но все дома были взаимосвязаны, имея одну общую внутреннюю стену. Вход в комнаты был через отверстия в крыше, куда можно было попасть по лестнице. В результате, линия внешних стен вокруг поселения формировала своеобразное укрепление. Когда приходили захватчики, жители города могли просто унести лестницы, убрав их, а если захватчики разбивали стену, они оказывались в одной-единственной комнате. Многие другие поселения времён неолита имели укрепления того или иного рода.

Всем должно быть очевидно, что война была очень важной частью жизни доисторического человека во времена неолита. Остаётся определить, была ли война по-настоящему организованной, как это практикуется в цивилизованных обществах, или нет. Для этого необходимо вынести оценку военной стратегии и тактике неолита, что может звучать немного дико, но если во времена неолита человек не использовал стратегию и тактику в своём бою, то это была неорганизованная война. Элементарное, базовое требование для настоящей войны – это способность собирать войска в колонны и линии. Если группа воинов не может маршировать в колонне и сражаться в линии, то это не армия. Чтобы собраться в колонну и удерживать линию, нужна командная работа, муштра и дисциплина. Природный инстинкт при столкновении оружия заставляет бежать, и это ставит под угрозу всех, но в линии находиться безопасно. Если враг не может пробиться сквозь линию, или зайти с тыла, вы победите. Если враг проник за линию, вам конец, и жизнь находится под серьёзной угрозой.

29.11.2011

 

Neolithic Warfare

<< Часть 1
<< Часть 2

Есть все основания полагать, что во времена неолита человек обучился воевать организованно. Укрепления сами по себе предполагают работу в команде, лидерство, дисциплину и порядок. К счастью, наши исследования не ограничиваются только укреплениями. Неолитическая наскальная живопись показывает воинов, выстроенных в линию, сражающихся как команда, марширующих в колонне позади лидера, который носил отличительные знаки на одежде, которые выделяли его из общей массы воинов. Одно изображение, вероятно, показывает, как воины неолита выполняли двойной охват. В силу того, что не сохранилось письменных свидетельств о доисторических временах, мы не можем точно знать что-либо о великих войнах, которые должны были время от времени случаться. Очевидно, что мы не можем точно знать что-либо о тактике конкретных сражений. Не сохранилось даже рисунков или изображений, которые были бы также детализированы, как изображения бронзового века в Египте или минойской цивилизации у Эгейского моря.

 

Антропологам удалось выделить несколько общих стратегий доисторической войны. Одна из них заключается в том, чтобы препятствовать использованию незанятых территорий, дабы предотвратить эксплуатирование своих ресурсов другими людьми. Такое мнение существует потому, что необходимо было поддерживать ничейные земли в доисторические времена. Тактика в такой стратегии обычно не включала в себя полноценных сражений и состояла, как правило, из набегов и террора. Другая стратегия была в том, чтобы грабить поселения или территории соседей, то, что Галлия осуществляла против Рима, пока они не разграбили город в 390 году до Новой эры. Для относительно больших и мобильных сил со слабыми, но богатыми соседями налёты были лучшим способом добыть ресурсы, не работая. Наконец, была и стратегия безоговорочной капитуляции: поражение соперника и захват его территории. Это часто предполагало большие битвы и много насилия. К сожалению, мы зачастую не можем восстановить детали доисторических сражений.

Однако существуют некоторые яркие намёки, указывающие на природу войны во времена неолита. Один из них исходит от самых ранних этапов неолита, вероятно даже раньше, чем закончился палеолит. Есть древнее египетское кладбище, на самой северной окраине современного Судана, открытое во время интенсивных раскопок, которые спонсировались, пока Асуан находился в стадии строительства, когда каждый знал: богатая на археологические находки земля скоро уйдёт под воду. Группа копателей назвала его «Кладбище 117» и идентифицировало как древне палеолитическое (12-45 тысяч лет до Новой эры), которое относилось к так называемой культуре Кадана (Qadan). Это особенное кладбище представляет особый интерес, потому что почти половина из 55 скелетов имела следы насильственной смерти, причинённой мелкими кусочками инородных тел (микролитами), вероятно, наконечниками стрел. Некоторые трупы получили множественные ранения, а инородные тела были найдены в двух разных частях черепа. Предположительно, второе ранение жертвы получили, пока корчились от боли на спине. У молодой женщины был найден 21 каменный осколок в теле. Другой, взрослый мужчина, получил 19 ранений. Вероятно, что некоторые другие трупы, чьи скелеты теперь не имеют следов повреждений, тоже были убиты, так как не все смертельные ранения оставляют следы на скелете жертвы.

 

Это кладбище на границе Египта и Судана не единственное доисторическое захоронение, которое содержит следы насилия на трупах. Тела, закопанные на неолитических кладбищах возле Днепра на территории бывшего Советского Союза и в Шела Кладовеи (Schela Cladovei) в Румынии также сохранили остатки боевых действий. Они также относятся ко временам ранее четвёртого тысячелетия до нашей эры. У всех трёх поселений есть одна общая черта. Они находятся у рек, где рыбалка, без сомнения, была хорошей, и где могло быть хорошее сельское хозяйство. Коллективная социальная ответственность, борьба за ограниченные ресурсы, разумеется, могли стать причинами доисторической войны. Некоторые примеры, упомянутые выше, достаточно известны: Иерихон, Чатал Хоук (Çatal Höyük) и Кладбище 117, но они не единственные. За прошедший год была опубликована двухтомная книга, названная «Ограждения и защита во время неолита в Западной Европе» (Enclosures and Defences in the Neolithic of Western Europe). На самом деле, любое поселение времён неолита в любой точке земли сохранило остатки проектирования и строительства укрепления против внешней атаки. Война в доисторические времена была правилом, а не исключением.

Относительно недавние исследования показали, что мир неолита был усеян укреплениями. Уже в четвёртом тысячелетии они появились в поселениях Северной Европы. Хорошим примером неолитического ограждения можно считать такое в Компьене (Compiagne) в Ойзе (Oise) в современной Франции. Как сказал недавно один эксперт в этом вопросе, «такие площадки распространились в Западной Европе во время четвёртого-третьего тысячелетия до нашей эры и являются древнейшими монументальными сооружениями, которые находились в центральной части Парижского бассейна». Обычно деревянный частокол, окружённый мелкими канавами, образовывал ограждение по периметру поселения. Один из таких, найденный в 1978 году в Компьене во время расширения промышленного парка, был раскопан лишь частично, однако снимки с воздуха показывают, что в длину он был в форме лука, с прямыми траншеями частокола как тетива.

В совокупности укрепление включало около 14 или15 гектарземли, и окружность деревянного частокола была около1800 метров. Это примерно в три раза больше, чем защитные укрепления в Иерихоне. Количество земли при удалении траншей колеблется. Рисунки показывают, что рвы широкие и глубокие. Частокол был создан из столбов, в среднем 14 столбов на каждые 10 метров, с нанесением глины, чтобы быть устойчивыми к влаге, а прорехи между столбами были заполнены плетёнкой. Раковины устриц и глиняные черепки помещались в траншею как фундамент для столбов. Сравнив с несколькими подобными столбами в Ла Бассае (La BassCAe) в Пикардии (Picardy) (шесть отдельных столбов вместе) показывают, что они были защищены подобным же образом.

На холме Крикли (Crickley Hill) в графстве Лостер, четыре мили к югу от Челтнема, находится небольшое (всего4 акра) доисторическое укрепление. Подход к укреплению был перекрыт двумя мощёными кольцами канав с насыпью, сделанными из горизонтальных слоёв камня и земли на внутренних кольцах. Было как минимум три внешних и внутренних входа с воротами в поселение. Огороженные дороги вели с внешних ворот вглубь поселения. Когда лагерь был брошен, внутренний ров заливался, а затем новые оккупанты отстраивали укрепления с отдельным наружным кольцом.

Был и внутренний частокол немного меньше, чем два метра высотой, прямо за каменной насыпью на внутренней стороне кольца. Три входа примерно соответствовали предыдущим. Что примечательно относительно этой части поселения, это чёткие свидетельства того, что оно было атаковано и уничтожено. Каменные наконечники стрел покрывают дороги с восточного входа до внутренней части поселения, и более 400 было найдено в самом восточном входе. Очевидно, что защитники были поражены, потому что участок был уничтожен огнём и заброшен. Очевидно, что канавы были созданы, чтобы замедлить движение захватчиков, пока защитники вели по ним огонь из частокола. На самом деле ранние двойные стены были очень эффективны в глубине. Автор, который в основном писал про древнюю Америку, предположил, что увеличение военных действий и рост укреплений во время Среднего неолита в Европе мог быть вызван тем, что климат стал более холодным и влажным, следовательно, возросла борьба за ограниченные ресурсы. Большая часть лучших земель уже была захвачена, и там больше не было места из-за перенаселённости. Однако, увеличение числа боевых действий отмечено и в Северной Африке и на Ближнем Востоке, где ухудшение климата не могло быть объяснением этому феномену.

Когда доисторические времена закончились с появлением цивилизации в Месопотамии и вдоль Нила, война стала играть важнейшую роль в формировании новых государств. Да и во всём мире примитивные сообщества превращались в протогосударства, военные институты были очень важными и иногда определяющими для их жизни. Ранняя история Египта свидетельствует о важности армии. Даже до объединения двух царств, в додинастический период, города представляли собой укреплённые поселения, готовые к осаде и возможному нападению. На известном обломке плиты Нармера (http://en.wikipedia.org/wiki/Palette_of_Narmer), первого египетского фараона, изображает нового правителя с одной стороны убивающим своего противника, а с другой – он рассматривает обезглавленное тело своего врага под штандартом своей армии. Наверху бык Нармера разрушает укреплённое поселение. В верхнем правом углу можно увидеть корабль Нармера, вполне возможно, что его завоевательные силы спустились по Нилу в нижний Египет с помощью флота.

В Месопотамии военная колесница использовалась уже в 3000-2500 годах до нашей эры, и как в Египте, так и Месопотамии была улучшена с помощью новых спиц высокого качества и дополнительной брони, сделанной из бронзы. В то время как лук и стрелы широко распространялись в Египте, в Месопотамии шумерская пехота была вооружена копьями, метательным оружием, кинжалами и мечами. В обоих регионах широко использовалось другое доисторическое оружие, такое как булавы и боевые топоры. В Месопотамии войны и осады были широко развиты. Ко второму столетию, в битвах у Медигго и Кадеш, двадцатитысячные армии прошагали расстояние в сотни миль благодаря логистической системе поддержки, которая уже зародилась. Точно также и военное ремесло продолжало свой путь из доисторических времён.