Италия в 1250 году
В 1250 г., в разгар ожесточенной борьбы с папством и северными городами, умер император Германской империи и король Южной Италии Фридрих II Гогенштауфен.
Фридриха II нередко называют первым человеком Возрождения, и, действительно, его большая культура, его презрительное отношение к вопросам религии, неукротимая энергия его могучей индивидуальности выделяют его из ряда людей его времени.
Смерть Фридриха II означала крушение его политической программы, сводившейся к тому, чтобы объединить под своей властью Италию, превратить ее в централизованное государство и сделать ее, а не Германию, центром империи. Крушение этой программы, вряд ли вообще осуществимой в середине XIII в., оставило Италию раздробленной на ряд отдельных государств, часто весьма незначительных, но все же на протяжении десятилетий, а иногда и веков упорно борющихся за свое самостоятельное существование.
Италия XIII—XVI вв. не была единым государством, подобно Франции, Англии и даже беспорядочной Германской империи, она была понятием географическим, но не политическим. Только общность языка, и то имеющего в разных местах довольно значительные отличия, объединяла различные части полуострова, «длинным сапогом» вдающегося в Средиземное море. Великолепная южная природа, плодородие ряда местностей, богатство ископаемыми Апеннинского горного хребта, идущего по всей длине полуострова, наконец, обилие крупных и богатых городов, по словам К. Маркса, «сохранившихся по большей части еще от римской эпохи», сделало Италию одной из богатейших, соблазнительнейших частей Европы, и только политическая раздробленность, связанная с неравномерностью экономического, политического и культурного развития отдельных частей полуострова, препятствовала превращению ее в могущественное объединенное государство типа Англии и Франции.
Основными частями, на которые политически распадается Италия в середине XIII в., были следующие.
Весь юг полуострова (см. карту) занимает Сицилийское, или, как оно будет называться с конца века, Неаполитанское королевство. Основанное в конце XI в. несколькими дружинами французских рыцарей-норманнов, оно по составу своего населения было весьма пестрым. Здесь мы найдем потомков ланго-бардов, самостоятельные герцогства которых существуют до начала XII в., и греков — византийцев, считавшихся до того же времени официальными владельцами Южной Италии, и арабов — мавров, долго владевших Сицилией, и, наконец, большое число евреев, вообще густо населявших юг Европы.
Несмотря на такую пестроту населения, Сицилийское королевство отличается довольно единой социальной и политической структурой — французские норманны всюду, куда ни являлись, насаждали феодальные отношения и четкую государственную организацию, построенную на монархическом принципе. Наиболее полно им удалось насадить и то и другое именно в Южной Италии. Почти не имеющее крупных торгово-ремесленных городов, экономически отсталое Сицилийское королевство получило зато первый в Европе развитый государственный аппарат, первые своды законов, первую детально разработанную налоговую систему. Правление Фридриха II Гогенштауфена (с 1215 по 1250 г.), унаследовавшего Сицилийское королевство от своей матери Констанции, последней представительницы норманской династии, еще более подчеркнуло основные черты Сицилийского королевства, еще ярче выдвинуло его феодально-бюрократический характер.
С севера Сицилийское королевство граничит с Папской областью, или, как ее называли в то время, Патримонием (наследством) св. Петра. Это государство носит совершенно особенный характер, не схожий ни с одним из государств Европы. Служа резиденцией главы католической церкви — римского папы, папская область является организацией духовной, оставаясь при этом и обычным политическим образованием, подчиненным папе как светскому государю. Этот двойственный духовно-светский характер Папской области накладывает особый отпечаток на всю ее историю и на историю ее главного города — Рима. Обладая довольно незначительными политическими силами при весьма значительных материальных ресурсов, стекающихся к ним со всего католического мира, папы не могут обеспечить себе твердого господства как над отдельными, входящими в состав области городами, например Болоньей, Феррарой, Римини, Урбино, так и над отдельными крупными феодалами. В результате этого города Папской области часто становятся фактически независимыми от Рима, сохраняя только видимость связи с ним, а феодалы, особенно несколько наиболее могущественных, так называемых баронских семей — Колонна, Орсини, Савелли, чувствуют себя самостоятельными государями и, отсиживаясь в своих укрепленных замках, часто переделанных из древних римских построек, ведут собственную политику, воюют, заключают союзы. Но папы, не могущие в своем собственном государстве добиться повиновения при помощи духовного оружия, и особенно при помощи своих громадных средств, могут вести большую политическую игру за пределами своего государства, претендовать на господство над всей Италией.
Переходя из Папской области по западному берегу Средиземного моря дальше на север, мы попадаем в Тоскану — область, не имеющую единой политической организации, разделенную между рядом мелких государств, самыми значительными из которых являются Пиза, Сиена и Флоренция.
Пиза — портовый город, расположенный в устье реки Арно, с XI в., со времени первого крестового похода, становится одним из ведущих торговых пунктов не только Италии, но и всей Европы. Обладая весьма незначительной окрестной территорией, но зато рядом опорных пунктов на завоеванном крестоносцами Востоке, Пиза сильна своим торговым и отчасти военным флотом и неукротимой предприимчивостью своих купцов, уже с начала XIII в. являющихся хозяевами и политической жизни города, занимающих все ведущие должности ее республиканского правительственного аппарата.
Сиена — также самостоятельная республика с незначительной окружающей ее территорией, расположена относительно далеко от моря, потому и не может принимать активного участия в заморской торговле, являясь в первую очередь городом развитого ремесла, особенно текстильного, и ростовщичества. Сиенские банкиры-ростовщики занимают ведущее положение в Италии и нередко ведут свои операции далеко за ее пределами.
Позднее, чем Пиза и Сиена, но зато чрезвычайно быстро и интенсивно развивается третий из ведущих городов Тосканы — Флоренция. Расположенный на среднем течении реки Арно, устье которой принадлежит Пизе, город этот входит в историю как резиденция маркграфов тосканских, крупнейших феодалов Центральной Италии. Лежащая не на берегу моря, Флоренция к началу XIII в. выделяется своим развитым ремеслом, изготовляющим в первую очередь тонкие и дорогие шерстяные ткани. Выписывая сырье для производства тканей из-за границы, чаще всего из Англии — поставщицы лучшей шерсти, продавая свои изделия не только во всей Италии, но и во всей Европе и частично Азии, Флоренция играет значительную роль и как торговый центр, а в дальнейшем как центр банковско-ростовщической деятельности, правда, в этом отношении уступающий Сиене. По своему политическому устройству Флоренция, так же как Пиза и Сиена, — республика, за власть в которой борются потомки старых феодальных родов, живущие в городе и вне его «гранды», или «магнаты», и новые люди из народа, зажиточные шерстяники, торговцы, банкиры (пополаны).
Двигаясь из Тосканы дальше на север по побережью Средиземного моря, мы попадаем на северном его завороте в морскую республику Геную. Во многом по своей политической, социальной и экономической структуре напоминая свою исконную соперницу — Пизу, Генуя в первую очередь и главным образом занимается морской торговлей и мореходством. Уже с XII в. она делает удачные попытки распространить свое торговое влияние на северное побережье Африки, в Палестину и Сирию, где в результате крестовых походов получает ряд опорных пунктов. Как Пиза и Флоренция, Генуя является ареной беспрерывной борьбы горожан, связанных в той или иной мере с торговлей и ремеслом, и феодалов, ревниво оберегающих свои, все более эфемерные права на управление городом и его округом.
С севера к узкой приморской полосе территории Генуэзской республики примыкает низменная, в части своей заболоченная, а к северу гористая область — Ломбардия, в которой господствует один из старейших и крупнейших городов Италии — Милан. Рано получивший самостоятельное коммунальное устройство, зачинщик и руководитель в героической и в конце концов победоносной борьбе ломбардских городов с германскими императорами, Милан, дважды разрушенный мстительным Фридрихом I Барбароссой, разбитый внуком его Фридрихом II, все же остается важным политическим и экономическим центром. В нем социальное расслоение и неизбежно связанная с ним классовая борьба развиты особенно рано и особенно сильно. Но здесь борьба эта принимает особые своеобразные формы; здесь сталкиваются не две силы — феодалы и народ, а три: крупные феодалы — знать, среднее и мелкое дворянство, объединенное в свою организацию «Мотта», и цеховые народные низы, объединенные в «Совет (или Креденцу) св. Амвросия» (Credenza di S. Ambrogio). В результате этой борьбы к середине XIII в. (1241 г.) политическое господство переходит к объединению цехового торгово-ремесленного населения со средним и мелким дворянством. Объединение это выдвигает к власти дворянский род Делла Торре, уже давно ведший демагогическую политику и теперь основывающий первую тиранию в крупном итальянском городе-государстве.
На востоке к Ломбардии примыкают несколько независимых городов, часто переходящих из рук в руки и нередко делающихся жертвой сильных авантюристов (Падуя, Верона); за ними лежат, к середине XIII в. еще довольно незначительные, владения третьей (кроме Пизы и Генуи) и притом крупнейшей морской торговой республики — Венеции. Расположенный на группе низких островков северного побережья Адриатического моря, город этот со своими улицами-каналами и чисто морским климатом, естественно, рождал лучших моряков и кораблестроителей. Во всяком случае, со времени крестовых походов Венеция становится как бы мостом, передаточным пунктом между Западной Европой и Азией. Особенно усилил торговые и политические позиции Венеции четвертый крестовый поход (1204 г.), самое направление которого было до известной степени определено ею. В результате этого похода на обломках Византии была создана так называемая Латинская империя, в которой Венеция заняла господствующее положение.
В социальном отношении Венеция была городом особой структуры. Не зная, ввиду своего островного положения, феодализма в сколько-нибудь развитых формах, она выдвинула не сколько десятков патрицианских семейств, имевших сравнительно незначительные земельные владения и строивших свое благополучие в первую очередь на морской торговле. Эти патрицианские семейства и являются решающей силой в управлении политическими судьбами государства. Из их среды избирается дож — пожизненный управитель Венеции, сначала имеющий реальную власть, но постепенно эту власть теряющий и становящийся марионеткой в руках патрицианской олигархии.
Таким образом, общая картина Италии в середине XIII в. представляется в следующем виде: на юге — значительное по размерам и феодальное по характеру Сицилийское королевство, затем к северу — полудуховная, полусветская, довольно бесформенная по территории Папская область, дальше к северу — Тоскана, в которой все большую роль играет Флоренция, передовой ремесленный и торгово-банковский центр, и еще дальше на север — Ломбардия с господствующим в ней Мила ном, некогда крупнейшей и старейшей коммуной, теперь посте пенно сменяющей свое республиканское управление на монархическую тиранию.
Наконец, между этими государствами расположены три морские торговые республики: Пиза, Генуя и Венеция, имеющие сравнительно небольшие территории, но играющие громадную роль благодаря торговым операциям с Востоком, за который они ведут между собой беспрерывную борьбу.
Картина политической жизни Италии середины XIII в. будет не полной, если мы не упомянем о борьбе двух партий, красной литью проходящей через весь полуостров, заполняющей боевым шумом, заливающей горячей кровью улицы ее городов, поля сражений, морские просторы. Партии эти возникли в первой четверти XIII в. и получили ставшие затем знаменитыми на века прозвища «гвельфы» и «гибеллины».
Партия гвельфов получила свое название от имени германского рода Вельфов — главных врагов и соперников господствующих в империи Гогенштауфенов. Принадлежность к партии гвельфов означала в первое время только вражду к Гогенштауфенам и возглавляемой ими империи, стремление к освобождению от становящейся все более устарелой и бессмысленной власти германских императоров над Италией. Но на протяжении конца XII — первой половины XIII в. наиболее ожесточенными врагами германских императоров в Италии были римские папы и естественно поэтому, что постепенно партия гвельфов становится не только враждебной императору, но и начинает поддерживать римских пап.
Партия гибеллинов получила свое название, по-видимому, от одного из родовых замков рода Гогенштауфенов — Вейблингена. Это имя, итальянизированное и искаженное, и дало кличку «гибеллин», которая стала присваиваться всем сторонникам империи, а в дальнейшем и всем врагам папства.
Гвельфы — сторонники папства и гибеллины — сторонники империи стоят друг против друга как непримиримые враги в течение XIII, XIV и даже отчасти XV в.
Нередко утверждают, что социальной базой гвельфской партии было городское бюргерство, своими банковскими и коммерческими операциями связанное с папством, а социальной базой гибеллинства — феодальное дворянство, видевшее в императоре защитника своих дряхлеющих привилегий. Такое утверждение правильно лишь в самом грубом приближении.
Действительно, главную массу гвельфов составляли передовые, строящие свое благополучие на ростовщичестве, связанные с папством семьи, причем города, в которых они приходят к власти, обыкновенно являются опорными пунктами гвельфизма. Но нередко вражда одной семьи с другой, одного города с другим, вражда, вызванная самыми различными экономическими или политическими причинами, приводит соседа гвельфской семьи или гвельфского города в лагерь гибеллинов, хотя по всей социальной природе он, казалось бы, должен был тяготеть к гвельфизму. Так, передовая промышленно-торговая Флоренция естественно является одним из оплотов партии гвельфов, и в то же время торговая Пиза и ремесленно-ростовщическая Сиена — соседи и смертельные враги Флоренции, почти всегда входят в гибеллинский лагерь. Но какова бы ни была социальная природа гвельфов или гибеллинов, того или иного города, вражда была жестокой и непримиримой, и без этой борьбы нельзя себе представить пестрой и красочной картины жизни Италии XIII в.
Политическая раздробленность Италии, распадающейся на ряд мелких государств, с важнейшими из которых мы познакомились, не могла не быть связанной с глубокими различиями в социальной и экономической структуре отдельных частей полуострова. Юг, занятый королевством Сицилийским, и в значительной степени центральная часть, занятая Папским государством, оставались типичными феодальными государствами с могущественным и самостоятельным земледельческим дворянством, которое с величайшим трудом удается сдерживать в узде, и бедным, задавленным крепостным крестьянством, и немного численными крупными городами, почти не имеющими развитого ремесла, торговли, ростовщичества. В то же время вся северная часть полуострова, начиная с Тосканы, переживала бурный рас цвет экономической жизни, бурный процесс разложения феодальных отношений, создания новых социальных сил в быстро растущих и усиливающихся городах.
Общеизвестно, что одной из основных причин, вызвавших раннее развитие городов Северной Италии, охватившее сначала приморские города (Генуя, Пиза, Венеция), а затем довольно скоро распространившееся и на города, относительно удален ные от берега, — были крестовые походы, превратившие итальянские торговые центры в пункты перегрузки и снабжения. Центры эти почти не несли тягот, связанных с ведением войны на Востоке, но они широко пользовались выгодами от этих войн, экономические и идеологические результаты чего не за медлили сказаться.
Второй причиной быстрого развития североитальянских городов были очень значительные пережитки древнеримских порядков, сохранившихся в Италии. По-видимому, именно эти римские пережитки привели к тому, что в Италии феодальные отношения никогда не получили столь широкого и полного развития, как в остальных странах Европы. Города в Италии, как мы упоминали выше, сохранились в значительной своей части от римских времен, в них жили еще отдельные потомки римского ремесленного населения; они, подчиняясь тому или другому феодальному барону, склонны были смотреть на это подчинение как временное унижение и готовы были при первой возможности взяться за оружие для своего освобождения.
Наконец, третьей причиной роста городов Северной Италии было обстоятельство, которое в остальном глубоко отрицательно отразилось на судьбах полуострова как целого. Политическая раздробленность Италии, особенно сказывающаяся в северной ее части, легко превращала каждый сколько-нибудь значительный город в центр самостоятельного государства, а это давало в его руки сравнительно большие материальные средства, позволяло ему вести политику, приспособленную к его подчас очень узким и специфическим интересам, облегчало борьбу с окрестными феодалами и даже с феодальными претензиями столь мощного организма, как Священная Римская империя.
Само собой разумеется, что не только названные три причины определили собой ранний и бурный расцвет экономической и социальной жизни североитальянских городов. Каждый из них имел свои, особые причины для роста, свою особую обстановку, но несомненно, что названные причины принадлежали к основным и обнаруживаются более или менее повсеместно. Во всяком случае, уже к концу XII и особенно ярко к началу XIII в. города Центральной и Северной Италии по своему социальному, экономическому и политическому развитию далеко опередили города не только отсталой, южной части полуострова, но и всей остальной Западной Европы. То, что уже современники ясно осознавали резкое своеобразие структуры североитальянских городов, с большой определенностью отражается в хронике помощника и летописца, дяди германского императора Фридриха Барбароссы — Оттона Фрейзингенского, который так характеризует эту структуру:
«В устройстве своих государств и общественной жизни они подражают древним римлянам. Они так стремятся к свободе, что, избегая злоупотреблений постоянных властей, управляются консулами, а не господами. Среди них существуют три слоя: капитаны (крупные феодалы. — М. Г.), вальвассоры (мелкие феодалы. — М. Г.) и народ, причем для укрощения гордыни консулы выбираются не из одного какого-нибудь слоя, а из всех трех, и для того, чтобы не было места стремлению захватить власть, они меняются каждый год. Благодаря этому происходит так, что вся эта земля (Италия.— М. Г.) разделена на множество городов-государств, из которых каждое принуждает окрестных жителей подчиняться себе, так что едва ли возможно найти какого-нибудь знатного или могущественного человека, столь сильного, чтобы он не подчинялся власти своего города-государства... Для того же чтобы не было недостатка в силах для борьбы с соседями, они не гнушаются подымать до рыцарского пояса и до высших должностей юношей самого низшего звания, даже из числа неких ремесленников, занимающихся достойным презрения рукодельным ремеслом, т. е. таких людей, каких в других странах как чуму гонят от почестей и культуры. Благодаря этому они (итальянцы. — М. Т.) намного превосходят другие государства мира богатствами и могуществом».
Заостренный ненавистью взгляд немца-современника разобрал в Италии конца XII в. такие глубокие и действенные при чины ее непобедимой мощи, которые нередко ускользают от исследователей XX в. Решительное изменение в социальной структуре, в соотношении классовых сил появление на первом плане новой силы — городского бюргерства, в Италии получающего наименование «народ» (popolo), в отличие от «грандов», или «магнатов», — представителей феодальной знати — вот что обратило на себя в первую очередь внимание Оттона и что действительно лежало в фундаменте всего дальнейшего развития Италии.
Оттон Фрейзингенский зафиксировал поразившую его социальную структуру итальянских городов, так сказать, в статике, в готовом виде. Само собой понятно, что для достижения ее требовалось длительное развитие, неизбежна была ожесточенная борьба. И действительно, такая борьба предшествует в течение ряда десятилетий тому периоду, с которого мы начинаем наше изложение, и заходит далеко в глубь этого периода. В борьбе этой участвуют с разной степенью активности три основные силы — феодальное дворянство, крепостное и полукрепостное крестьянство и горожане нефеодального происхождения. Что же представляет собой каждая из этих сил к середине XIII в.?
Средние и мелкие феодальные роды, так называемые вальвассоры, не могут противостоять напору новой экономической системы, их мелкие поместья разоряются, денег для покупки городских товаров нужно все больше и больше, и они чаще всего, не порывая окончательно со своими земельными владениями, переселяются в богатый соседний город. Здесь они строят себе мрачные, напоминающие замки, дома-крепости, снабженные высокими башнями, и пытаются найти какие-то пути компромисса с все более победоносной городской жизнью. Они то занимаются банковско-ростовщическим делом, то торговлей, пытаясь все же сохранить и привилегированное положение в городе, и свои аристократические замашки. Типичным примером та кой феодальной семьи может служить род Барди, рано пере селившийся во Флоренцию и занявший в ней весьма видное место.
На крупных феодалов-графов, маркграфов и нетитулованных крупных землевладельцев бурно растущая городская экономика также оказывала весьма немалое влияние. И им нужны были деньги, и они чувствовали невыгодность хозяйства, построенного на крепостной рабочей силе, но их большая экономическая и особенно политическая мощь позволяла им не только держаться дольше, чем их более мелким собратьям, но и вести открытую борьбу с соседними городскими коммунами, которые в отдельных случаях были некогда их собственностью. Иногда и они заводили себе дома-крепости в городе для того, чтобы иметь оплот в самом сердце враждебного лагеря, но значительную часть своего времени они проводили вне ненавистных городских стен, в родовых замках, все еще вздымавших свои башни и валы на окружающих город холмах. Таковы, напри мер, во Флоренции и ее округе роды Кавальканти или Убальдини, с которыми коммуна ведет вековую борьбу.
То, что происходит к середине XIII в. в массах крепостного крестьянства Средней и Северной Италии, является, естественно, точным отражением только что упомянутых нами процессов ослабления, а иногда и разложения феодального поместья. Уже с начала XI в. широко распространяется движение крепостных крестьян за освобождение, приобретающее иногда формы настоящей революционной борьбы.
Одновременно с революционным движением, рука об руку с ним, действуют экономические силы, исподволь разрушающие крепостные связи. Под (влиянием развивающегося денежного хозяйства, растущей нужды в деньгах феодалы-землевладельцы сами начинают видоизменять формы эксплуатации своих крестьян: крепостная зависимость сменяется либо арендным до говором, либо чаще всего работой на условии предоставления помещику части продукта — трети, чаще половины.
Если дворянство в разных своих видах и крепостное крестьянство испытывали на себе влияние изменяющейся экономической и социальной обстановки, то еще в большей степени испытывали его города. Основным процессом, происходящим в них, является быстрое и решительное усиление торговых и ремесленных элементов, создание ими самостоятельных организаций и борьба этих организаций за политическую власть в го роде. Такими организациями, объединяющими в каждом городе торговцев или ремесленников, занимающихся одним делом, являются цехи.
Вопрос о происхождении итальянских городских цехов чрезвычайно дискуссионен. В какой мере они явились наследника ми римских ремесленных объединений-коллегий и в какой — порождением новой экономической обстановки, сказать трудно. Скорее всего и то и другое сыграло свою роль, и в результате к концу XI, особенно же к началу XII в., почти во всех городах Италии появляются цеховые объединения. Так, в Милане, наиболее крупном и могущественном городе XII в., уже в конце этого века образуются самостоятельное объединение купцов и так называемая «Креденца св. Амвросия» — объединение ремесленников, о чем один из хронистов, Гальвано Фьямма, сообщает так:
«В это время (1198 г. — М. Г.) город, как и ранее, был разделен на две части — часть знати и часть народа, последняя же, в свою очередь, делится на две части, ибо ремесленники, как то: мельники, хлебопеки и прочие, объединились вместе и образовали сообщество, каковое назвали Креденцой св. Амвросия... Другая часть народа, более богатая и важная, как то: купцы и прочий «жирный народ», управлялась консулами...»
Гальвано Фьямма писал много позднее описываемых событий — в XIV в., но все сообщаемое им в основном правильно. К концу XII — началу XIII в. между объединениями купцов; и ремесленников вместе со всем городским населением (роpolo)—с одной стороны, и феодальной знатью разных категорий (грандами, или магнатами) — с другой, начинается борьба за власть в городе-коммуне. Первоначально города, если они не возглавляются представителями церкви, управляются консулами — представителями местной знати, распространяющими свою власть на все население города независимо от его социального лица. Позднее, после победоносного конца борьбы городских коммун с Фридрихом Барбароссой, во главе городов стоят подеста. Это также представители знати, которые управляют всем населением, опираясь на законодательные органы в виде советов разного типа, чаще всего Большой совет из 200—300 членов и Малый совет из 50—60 членов. Но наряду с этим официальным государственным аппаратом существует и приобретает все большую силу и значение другой неофициальный до поры до времени, это—аппарат цехов, очень рано переходящий от чисто профессиональных интересов и дел к делам и интересам политическим.
Объединение цехов, в первую очередь цехов зажиточного купечества, стремится создать как бы государство в государстве, а при случае захватить и всю полноту власти. Цеховое объединение имеет своих должностных лиц, свои советы, образуя так называемую Малую коммуну, или коммуну народа, находящуюся внутри общей Большой коммуны, ведущую с последней глухую, но ожесточенную борьбу.
Эта борьба Большой и Малой коммун, иначе говоря, борьба за власть знати и зажиточных представителей цехов, и является основным фоном, на котором разыгрываются пестрые события политической жизни городов-коммун Центральной и Север ной Италии в XIII в. Если в политической жизни этих городов богатеи из цехов играют все более крупную роль, то в экономической жизни богатеи являются неоспоримыми хозяевами. Население городов неуклонно и быстро растет. На основании, впрочем, довольно спорных источников, мы можем полагать, что уже к концу XII века население крупнейшего города Северной Италии — Милана выражается во внушительной цифре — 90 тыс. человек и что к середине следующего, XIII в., оно повысилось до 160 тыс., т. е. почти удвоилось.
Флоренция за это же время растет несколько меньше, хотя тоже внушительно. С 70 тыс. человек в конце XII в. население ее возрастает до 90 тыс. к се редине XIII в. Если даже считать, к чему мы склоняемся, что цифры эти весьма преувеличены, порой чуть ли не вдвое, то и тогда население крупнейших городов остается значительным.
Во всяком случае, несомненным остается быстрый рост количества населения, о чем неоспоримо свидетельствует рост территории самого города.
Еще в X, иногда XI в. большинство городов умещалось в тесном кольце старых, часто еще римских стен, да и в этой ограниченной территории нередки были незастроенные участки, даже обрабатываемые поля. К XII в. города тесно застраиваются и вырастают настолько, что требуется новое, во много раз более обширное кольцо стен. К концу века подавляющее большинство городов получает это новое кольцо, а некоторые, например Павия, приступают к постройке третьего.
Свежие комментарии