Лион- город шелка

Великолепный собор, словно парящий над городом, и старинные узкие улочки.
Многоцветные шелка, которые воспел еще Эмиль Золя в своих романах и продолжает воспевать в своих творениях фирма Hermes, - и самая изысканная кухня во всей Франции.
Один из трех самых знаменитых в мире антикварных рынков - и черное знамя революционеров, бережно сохраняемое в музее...
Все это Лион: город, который нужно увидеть. 
Город, рожденный поцелуем двух рек.
Город древних римлян, город бунтующих ткачей, город гурманов и модниц.


С высоты ангельского полета
На Лион лучше всего посмотреть сверху, от подножия собора Нотр-Дам де Фурвьер. Сам собор выстроен из белого камня, но кажется сотканным из кружева, так он тонок и легок, так изящно устремляется ввысь. Печальный ангел на фасаде, восхитительные витражи и на страже – каменный лев.
По-французски «Lyon» произносится очень похоже на «lion», что означает «лев», поэтому грозный хищник стал главным символом города.
Смотровая площадка чуть наклонена, и когда с нее смотришь – возникает удивительное ощущение полета, будто паришь над городом, зависнув в потоках воздуха, а он мерцает и переливается внизу, такой старинный и современный, такой невозможно красивый Лион...



Рожденный поцелуем
Лион построен у слияния двух больших рек – Роны и Соны.
Правда, Рона по-французски почему-то река с мужским именем (как наш Дон), а Сона – с женским (как наша Волга), и поэтому их часто аллегорически изображают в виде целующихся мужчины и женщины... И в том месте, где их уста слились в поцелуе, вырос древний город.
Когда-то еще войска Римской Империи оценили удобство водных путей и общего расположения этого славного местечка, и в 43-ем году до нашей эры выстроили тут поселение, названное Люгдунум, которое со временем стало столицей Галлии: тогда она еще была римской провинцией.
Здесь родились будущие римские императоры Клавдий и Каракалла.
Здесь римлянами был построен старейший на территории Франции театр.
Здесь все те же все теми же римлянами были в 177 году распяты 43 галла, принявших христианство: теперь их чтут, как «лионских мучеников».
Но не менее прославлены такие лионцы, как Антуан де Сент-Экзюпери, писатель и авиатор, и братья Люмьер, создатели кинематографа. Кстати, улица, на которой стоит бывший особняк братьев Люмьер, переименована в «Улицу Первого Фильма» и знаменита еще и тем, что местные художники разукрасили стены домов, изобразив всех самых великих уроженцев города.

 

На двух холмах
Лион стоит на двух холмах.
Фур-вьер — «Холм, который молится». Круа-Русс — «Холм, который работает».
Изначально на Фур-вьер строились храмы и монастыри, а на Круа-Русс – фабрики и мастерские.
Старейшая улица города – Гургийон – спускается с вершины Фур-вьер. Это улица музейной ценности: ей две тысячи лет! По ней ступали еще сандалии римских легионеров. Дома на ней, правда, преимущественно XV-XVI веков: не такие уж старые... Но удивительно, что в них живут люди! Смотрят в эти узенькие окошки, спускаются по винтовым лестницам и старательно полируют четырехсотлетний дубовый паркет.
Именно за эти сохранившиеся в неприкосновенности старинные улочки Лион в 1998 году был причислен к городам-памятникам мирового наследия: наряду с Прагой, Петербургом и Венецией.
В Лионе, в отличие от Парижа, не модно рушить или преображать до неузнаваемости старое: здесь принято почитать историю. Так что весь город превращен в музей. Даже стены подземных автостоянок – застекленные витрины, где хранятся всевозможные исторические реликвии, которые были подняты из земли, когда рыли котлованы под эти автостоянки. Разумеется, это не самые ценные реликвии: все самое ценное отправляют в настоящие музеи.
Кстати, местный Музей Изобразительных Искусств богатством собрания уступает только Лувру.
Но для любителей истории может оказаться интереснее Музей Галло-Римской Цивилизации, расположенный прямо на месте раскопок и пополняющийся почти ежедневно, а юных туристов наверняка привлечет Музей Марионеток.

Что же до путешествующих дам – им непременно следует посетить Музей Ткани.
Ведь Лион – это прежде всего город ткачей.

Город ткачей
Все знают, что шелковую нить получают, аккуратно разматывая коконы бабочки-шелкопряда. Но не всем известно, насколько разными бывают материи, сотканные из этой нити: парча и бархат, муслин и штоф, газовая ткань, китайский пеламс, полосатый пекин, ливанский биротин, индийский гургуран – и конечно же, знаменитый лионский шелк! Все зависит от выделки.
В Европу – как и в Россию – изначально шелк поставляли с Востока. Успехом он пользовался невероятным: не только парадные одежды, но так же ризы священников, и даже обои во дворцах, — все изготовлялось из этой нежнейшей и прочнейшей материи.
Постепенно европейские монархи из тех стран, где погодные условия позволяли разведение тутового шелкопряда, решили наладить производство собственного шелка.
В Лион, стоявший на пересечении торговых путей, драгоценные куколки шелкопряда попали вскоре после того, как купцы начали развозить их по всему миру и продавать – нет, не на вес золота, а много дороже!
Первые опыты создания лионского шелка относятся приблизительно в середине XIII века. Сначала эксперимент показался убыточным, но короли хотели дешевый французский шелк вместо дорогого китайского и турецкого, и покровительствовали этому начинанию. Людовик XI, Екатерина Медичи и Генрих III внесли свой вклад в шелкоткачество. В конце XVI — начале XVII века Генрих IV Наваррский со свойственной ему решимостью приказал бесплатно раздавать все необходимое для разведения шелкопряда.
Но более всего лионским ткачам помог своим указом, изданным в 1531 году, король Франциск I: его повелением ткачи освобождались от налогов, а Лиону даровалась привилегия снабжать шелком другие города.
Благодаря шелкоткачеству Лион процветал и разрастался.
Здесь образовалась крупнейшая во Франции торговая ярмарка.
Архитектура города полностью подчинялась нуждам ткачей. Например, почти все улицы Старого города закрыты так называемыми «трабулями» — навесами, благодаря которым рулоны шелка могли переносить, не боясь ущерба от дождя или солнца.
Трабулей нет больше ни в одном городе мира.

Шелковые соблазны
Лионцы экспериментировали с шелковой материей, и вскоре уже их шелк мог соперничать с восточным, и даже превосходил его плотностью. Восточные шелка были прозрачны и легки, платья из восточного шелка словно лились вдоль тела, тогда как лионские шелка хорошо держали складку и упруго шелестели.
И окраской лионские шелка превосходили восточные: из-за особого химического состава воды в месте слияния Роны и Соны, где лионские ткачи традиционно промывали сырье, шелка обретали особенно нежные, сложные оттенки.
Крупного производства шелка в Лионе так и не образовалось. Шелка изготовлялись на небольших частных фабричках, и поскольку каждый производитель хотел превзойти конкурентов, качество тканей все повышалось, а разнообразие было просто-таки фантастическим.
Со всей Франции, а так же из соседних северных стран – из Англии, из Германии, из Австрии, из России – ехали в Лион закупщики шелка.
Самый лучший лионский шелк втридорога продавался в Париже.
В лионских шелках танцевали дамы и господа на балах в Версале, и стены этого дворца удовольствий, и мебель – все было обито шелком.



Те, кто читал знаменитый роман Эмиля Золя «Дамское счастье» — историю первого большого парижского универмага — конечно вспомнит одного из центральных персонажей: закупщика Бутмона, который был в магазине вторым человеком после хозяина, потому что хорошо разбирался в шелке и ежемесячно лично ездил в Лион за новым товаром, отбирая все лучшее. Вспомнит читатель и соблазнительные описания витрин, их просто невозможно забыть, с такой чувственностью писал Золя о лионских шелках: «Выставка была устроена в глубине зала, вокруг одной из чугунных колонн, поддерживавших стеклянный потолок, и походила на водопад тканей, на кипящий поток, ниспадавший сверху и расширявшийся по мере приближения к полу. Сначала брызгами падали блестящие атласные ткани и нежные шелка: атлас а-ля рэн, атлас ренессанс, с их перламутровыми переливами ключевой воды; легкие кристально прозрачные шелка — «Зеленый Нил», «Индийское небо», «Майская роза», «Голубой Дунай». За ними следовали более плотные ткани: атлас мервейе, шелк дюшес, — они были более теплых тонов и спускались вниз нарастающими волнами. Внизу же, точно в широком бассейне, дремали тяжелые узорчатые ткани, дама, парча, вышитые и затканные жемчугом шелка; они покоились на дне, окруженные бархатом — черным, белым, цветным, тисненным на шелку или атласе, — образуя своими перемежающимися пятнами неподвижное озеро, где, казалось, плясали отсветы неба и окружающего пейзажа. Женщины, бледнея от вожделения, наклонялись, словно думали увидеть там свое отражение. Стоя перед этим разъяренным водопадом, они испытывали глухую боязнь, что их втянет поток этой роскоши, и в то же время ощущали непреодолимое желание броситься туда и там погибнуть...»

И сейчас, несмотря на конкуренцию со стороны синтетических тканей, в Лионе, как ни в каком другом городе, много шелка: рулоны ткани для обивки мебели, роскошные постельные принадлежности, умопомрачительные платья и – верх соблазна! – белье, сшитое из настоящего лионского шелка, изготовленного вручную, старинным способом. Этот шелк отличается текстурой и цветом, его производят мало, он слишком дорог, чтобы шить из него что-либо, кроме белья и платьев. Но платья эти по цене доступны миллионерам и кинозвездам. А вот какую-нибудь изящную вещичку из бельевой коллекции можно себе позволить – на память о городе шелка. Знаменитые платки Hermes, покорившие сердца модниц всего мира, делаются именно из лионского шелка. Однако можно найти платочек и подешевле, если он сделан местной фирмой… А по качеству и красоте рисунка, может быть, и не хуже!



Знамя черное, знамя красное...
К сожалению, именно шелк, создавший славу и благосостояние Лиона, принес ему и неисчислимые бедствия.
В 1793 году, в начале Великой Французской Революции, зажиточные лионцы приняли сторону роялистов, после чего город был осажден революционными войсками конвента, после долгой осады взят и приговорен к уничтожению. К счастью, комиссары конвента Фуше, Кутон и Колло д'Эрбуа все-таки не стали проявлять излишнего рвения в исполнении приговора. И хотя множество лионцев, особенно из зажиточных семей, были убиты, а множество зданий, особенно богатых и красивых особняков, были разрушены, — все-таки от Лиона что-то осталось... Иначе современным туристам не на что было бы смотреть.
Но все же ужасающий революционный погром сказался на процветании города. Только к 1815 году фабрики снова наладили производство и лионский шелк снова появился на прилавках.
Однако в 1831 году в Лионе произошла очередная, теперь уже местная революция: рабочие и мелкие мастеровые восстали против крупных фабрикантов и мануфактуристов, которые скупали товар для перепродажи в другие города, но не желали повысить расценки на шелк. Фабриканты вызвали национальную гвардию.
В ответ рабочие взялись за оружие и начали строить баррикады. Они сражались под черным знаменем, на котором кровавыми буквами было написано: «Жить, работая, или умереть, сражаясь».


Сразу следует пояснить: неправы были жадные мануфактуристы, а правы – честные труженики, производители шелка. Действительно ведь: жизнь дорожала, а за тяжелый труд ткачей по-прежнему платили гроши...
Когда, после трехдневных боев национальная гвардия отступила, победившие рабочие ничего не громили. Они избрали собственное правительство из числа старейших мастеров, которым предоставили право оценивать и перепродавать шелк, и спокойно вернулись к станкам. Но король Луи-Филипп не мог потерпеть самоуправства: он послал в Лион войска и восстание было буквально утоплено в крови.
Через три года ткачи снова взбунтовались, по той же самой причине: из-за низких расценок. Только теперь, в память о жертвах первого восстания, их знамя было полностью красным, словно пропитанным кровью. Это и было первое красное знамя в истории.
Лионцы оставались гордыми и свободолюбивыми и во времена Второй Мировой войны: когда Франция позорно капитулировала, именно Лион стал столицей французского Сопротивления. Трабули, когда-то защищавшие шелка от дождя и солнца, теперь помогали скрываться от агентов Гестапо подпольщикам и партизанам.




Путешествие во времени
Современный Лион – процветающий промышленный город, сохранивший, несмотря на все революции и разрушения, свой исконный облик.
В городе столько старинных домов, древней брусчатки, кривых узких улочек, и так органично сливаются остатки древнеримской, готической и ренессансной архитектуры, что возникает ощущение, будто путешествуешь во времени.
А как великолепна площадь Беллькур, построенная в XVII веке! Это самая большая площадь Европы: посреди нее стоит памятник Людовику XIV, знаменитому «Королю-Солнце», и рядом бьет уникальный фонтан, в основе которого не искусственное переплетение труб, а природный источник, замерзающий в холода.
Непременно посетите антикварный рынок на улице Брокант-Сталинград (да, улица названа в честь великой победы советских войск). Этот рынок, состоящий из множества лавочек и магазинчиков, — третий по величине в Европе, он уступает только парижскому Сент-Уан и лондонскому Портобелло. Если как следует здесь покопаться (и если повезет) можно купить подлинную ренессансную вещицу, а уж осколки истории недавно ушедшего ХХ века здесь можно добыть почти даром! А если не купить, то хотя бы полюбоваться: антикварный рынок похож на еще один музей, только огромный и неупорядоченный.
Лионцы утверждают, будто в их городе туристы найдут самую изысканную кухню во всей Франции.
Все путеводители твердят, что в Лионе на квадратный метр старой части города приходится больше ресторанов, чем в любой другой точке земного шара. Что ж, кормят в местных ресторанах и кафе действительно вкусно – и совсем недорого по парижским или московским меркам!
Особенно хороши здесь устрицы, однако путешествующему гурману необходимо попробовать лионскую сырокопченую колбасу, рубец, кнели, салат с фуа-гра или курицу, фаршированную трюфелями. На десерт – взбитое с белками яблочное пюре, нежное и пикантное. А запить всю эту роскошь следует традиционным божоле: вино получило название от имени третьей реки, текущей подле Лиона, маленькой и скромной речушки Божоле.
...Французы утверждают, что Лион похож на Париж 30-х годов.
Если так – раньше Париж был красивее.
Потому что нынешняя столица Франции, при всей своей величавой пышности, все-таки уступает старомо

Автор: Елена Прокофьева
Иллюстративный ряд: фотографии и репродукции взяты из открытых источников         

http://www.sweetstyle.ru/style/main/raz/life/2011/2003