четыре основных цикла развития культуры кульского Заполярья
Первый цикл — становление мезолитической культуры, завершающейся формированием одного из самых ранних северных очагов индо-европейской культурно-языковой общности, впоследствии связанной с протосаамами {древнейший арктический тип культуры). Второй цикл сопряжен с миграциями протофинно-угорских племен с юго-востока и становлением протосаамского типа культуры неолитической эпохи. Третий цикл культурогенеза приходится на I тыс. до н.э. - период ареального и культурно-художественного максимума предков саамов в Северной Европе (древнесаамский классический тип культуры). Последний цикл культурогенеза относится к I тыс. н.э. Он связан с экспансией германских, славянских, балтских, и различных финно-угорских племен (реархаический переходный тип культуры). В этот период культурный комплекс древних саамов изменяется и обедняется, а культурное пространство значительно сужается. Итогом развития искусства в культурном комплексе первобытности является развитая морфологическая система, с высокими эталонами мифопоэтического словесного, а также изобразительного и архитектонического творчества, аналогичного значительным достижениям культуры других народов Евразии (петроглифы, писаницы, менгиры, дольмены, монументальное искусство, графические знаковые системы, мифология и др.); двухцикловой характер развития художественной культуры народов Кольского полуострова в средние века: в первом цикле воспроизводство архаических пластов древнейшей и древней после великого переселения народов к IX веку сменяется формированием обогащенной (вследствие взаимодействия с другими общностями), развитой и яркой этнической саамской художественной культурой (мифопоэтическое наследие, сказки, сейды, художественные ремесла и музыкальное творчество). Второй цикл (IX-XVIII в.в.) сопряжен с включением Кольского региона в состав Новгородского княжества, а затем Московского государства. Наряду с этнической саамской культурой в ходе колонизационных процессов здесь формируется особый тип северно-русской художественной культуры - поморский (со сложным обрядовым творчеством, развитыми формами устного мусического и пластического искусства, хореографией, жилищной и храмовой архитектурой). Взаимодействие саамов и поморов характеризует область последующего художественного творчества, хотя две культуры этого цикла сохраняют относительную автономность и глубокое различие, что определяет общий тип культуры региона как межэтнический мозаичный; особенности хроноструктуры культурных процессов Нового времени в Кольском Заполярье. Культурное пространство полуострова претерпело ряд рекомпозиционных циклов в результуте самоорганизации деятельности новых и старых субъектов культуры и постепенного включения этносов с разнотипными и разноуровневыми культурными комплексами в масштабное цивилизационное творчество российской метаобщности, обретающей на протяжении Нового времени более универсалистский тип культуры. Первый цикл связан с реформами Петра I, реорганизовавшего отношения между деятельностью монастырей и саамской общностью и включившего часть лопарской охотничьей элиты в систему военно-государственной службы. Однако этнические культуры сохраняли свой традиционный тип. Второй цикл рекомпозиции культурного пространства относится к 50-80 годам XIX века. У активных, но не агрессивных мигрантов коми-ижемцев и ненцев к моменту их прихода в регион уже сложилась мультикультурная система, ядро которой значительно отличалось от устойчивых традиций саамов и поморов. Вследствие этого все этнические
культуры развивались весьма автономно и технологические заимствования не меняли их локальный облик. Конфигурация существующих этнических культур в реальном и духовном пространстве региона имела по-прежнему межэтнический мозаичный характер. Третий цикл связан с начавшимся процессом модернизации России в конце Х1Х-начале XX века. Инновационные волны начали отчасти размывать традиционные культуры народов этого региона, которые были вынуждены всё больше приспосабливаться к новым общественным условиям и видам деятельности. Для традиционных культур региона рубеж веков стал началом глубоких бифуркационных процессов и диссипации многих элеменов прежде устойчивого культурного порядка. Он обогатился творчеством новых субъектов. В итоге стал складываться общий полиэтнический интегративныи тип региональной культуры. Вместе с тем в перестраивающемся культурном пространстве переходного типа стали обретать силу кооперирующиеся элементы нового, что привело впоследствии к смене доминирующего культурного типа к иной культурной интеграции. Этим социокультурным типам соответствовала динамика трансформации типов художественной культуры; характеристика советского цикла ускоренного развития культуры модернистского типа в Мурманском регионе. Она связана со значительными переменами в составе населения и образе жизни северных жителей и деятельностью «спецпереселенцев», огромными промышленными и культурными преобразованиями, с развитием профессионального искусства. Урбанизационно-промышленные и научно-технические процессы в короткий срок привели к превращению края в один из самых развитых регионов СССР. На первом этапе (довоенном) профессиональное искусство было представлено приезжи ми деятелями искусства, которые оставили значительный след в развитии художественной культуры Кольского Заполярья. Институциональные формы профессиональной художественной культуры возникли в регионе на втором (послевоенном) этапе, и их создание
заняло чрезвычайно короткое время по сравнению с многими другими регионами России. Особенностями становления советской художественной культуры явилось сочетание различных этнических традиций и социалистических новаций, интегрирование этнических и
интернационалистских ценностей; развертывание профессиональных и самодеятельных видов творчества; трансформация изустных культур автохтонов в письменные; переход от фольклорно-мифологического мышления к новому уровню рационалистического (реалистического) художественного сознания, освоение искусства слова, музыки, театра, живописи, кино, различных видов и жанров, характерных для образных систем XX века. В регионе появились активные формы взаимодействия этнических художественных культур, что приводило к постепенному взаимопроникновению, взаимовлиянию и смешению различных локальных художественных традиций. В поликультурном регионе сложился единый тип официальной социалистической художественной культуры с анклавами народного искусства и творчества неформальных социальных групп; особенности постсоветского цикла развития культуры и тенденции сложения в новых общественных условиях диалогического типа художественной культуры, переосмысление роли культурного наследия Кольского Заполярья в социальной практике и образовании людей.
Научная новизна проведенного исследования заключается в следующем: впервые написана историография изучения истории культуры Кольского Заполярья в целом и всех видов искусства в особенности; осуществлен системный историко-культурологический анализ региональных художественных комплексов древнего, средневекового, а также Нового и Новейшего времени; в сферу науки об искусстве введен новый материал по результатам изучения художественного творчества всех этнических субъектов региона на разных этапах истории; впервые предпринята попытка синергетически осмыслить историко-культурные процессы на Крайнем северо-западе России. Установлена определенная циклически-волновая последовательность культурогенеза на территории региона от мезолита до начала XXI века; показаны особенности художественных процессов в разных циклах развития культуры и определены конкретно-исторические локальные и общерегиональные типы художественной культуры; вскрыт характер социокультурной динамики региона в Новое и Новейшее время как контекст и существенный фактор развития мира искусств; впервые прослежено становление профессиональной художественной культуры в советскую эпоху в единстве ее институциональной, морфологической и содержательно-смысловой сторон; выявлены тенденции изменения художественной культуры Мурмана в постсоветский период, связанные с перестройкой предшествующей системы и началом сложения новых способов художественной деятельности в условиях рыночной экономики, демократизации общества, а также поисков новых духовных идеалов и ценностей; переосмыслен феномен регионального культурного наследия, его роль в социокультурной политике, в развитии культуры полиэтничной территории и современном гуманитарном и художественном образовании.
Кольский полуостров - это самый дальний регион Северо-Запада России. Он отличается своеобразием, которое обусловлено специфическими природными условиями и всем ходом его исторического заселения и культурного освоения.
Как только последний европейский ледник около 10-12 тысяч лет назад стал покидать Север, за медленно отступавшими льдами пришли люди. Исследователями было определено, что уже в 10-7 тысячелетиях до новой эры по Кольскому Заполярью кочевали древние племена. Данные о древней истории этого региона обобщены в работе Н.Н. Гуриной: «Начиная с эпохи мезолита - VI тысячелетие до нашей эры, то есть время первичного заселения Кольского полуострова людьми, эта территория была беспрерывно обитаема во все последующие времена: в эпоху неолита, бронзы, раннего железа, раннего средневековья, вплоть до современности. Поскольку все эпохи представлены конкретными памятниками, давшими реальные вещи, молено проследить несомненную преемственность, свидетельствующую об отсутствии каких-либо катастроф, которые привели бы к уничтожению предшествующего населения и его культуры» (Турина Н.Н. Время, врезанное в камень, с. 116).
Одним из наиболее древних субъектов культуры Кольского Заполярья являются предки саами (саамов). Вопрос о происхождении саамов до сих пор остается спорным. Археологические данные (изучение региона археологами началось более 100 лет назад) свидетельствуют, что предки саамов - протосаамы - были широко распространены на Европейском Севере: на территории Карелии и прибалтийско-финского региона. В 1985 году в районе саамского поселка Ловозеро археологический отряд Ленинградского отделения Института археологии Академии наук СССР обнаружил одно из первых саамских поселений на Кольском полуострове. Согласно данным археологии древнее население выявило и хозяйственно освоило наиболее добычливые места для рыболовства и охоты, имело вместительные лодки, дальнобойные луки, составные гарпуны, костяные рыболовные крючки, прочные глиняные сосуды, изделия из металла. Изучение художественного творчества аборигенов показало, что они изготовляли изящные фигурки зверей и иные предметы культа и быта, выбивали на плоских камнях петроглифы: изображения людей, оленей, рыб, различные знаки и символы.
До середины XX века у саамов не было своей письменности, поэтому древняя и средневековая история этого северного народа изучалась по наскальным рисункам, мифам, фольклору, археологическим памятникам, письменным источникам соседних народов. О саамах имеются сведения в карело-финском эпосе «Калевала», в эстонском «Калевипоэге», в скандинавских сагах IX-XIV веков, где передается характер взаимоотношений с «чародеями и колдунами-лапландцами», народом «мрачной Похьелы». Лопари упоминаются ещё в папской булле 1171 года. Одни исследователи (Т\ Итконен) производят слово «лопь» от финского lappe, lapp - сторона (Itkonen T.J. Та koltanlapissa). Другие (И. Итконен) связывают со шведским lapu - место (Itkonen I.I. Suomen lappakaiset vuotten).
Первые письменные сведения о жизни саамов относятся к периоду средневековья. Норвежский мореплаватель Оттар описывал страну, вдоль которой он плавал, как пустынную, с редкими поселениями терфиннов, так он называл саамов, проживавших здесь. Сведения Оттара между 887-893 годами были записаны королем Англии Альфредом и внесены в перевод с латинского на англосаксонский Всемирной истории Оросия (Гурина Н.Н. Памятники эпохи раннего металла и раннего средневековья на Кольском полуострове). В XII веке об аборигенах Кольской тундры датский писатель Саксон Грамматик сообщал, что саамы постоянно кочуют, их земля существует без дневного света, севернее этого народа никто не живет, они хметко бьют зверя, ловят рыбу, быстро бегают на лыжах, уіуїеют колдовать и предвидеть (Золотарев Д., Левин М. Саамы-лопари).
Сведения о средневековой культуре саамов Кольского полуострова в русских источниках до XV века немногочисленны, но они дают представление о древнейшем народе, его расселении, жизни, верованиях и некоторых обычаях. Первое упоминание о саамах зафиксировано в русских летописях в первой половине XI века, в уставе Ярослава о хМостовых пошлинах. К концу XIII века в Писцовых книгах, во вкладных грамотах, в рукописном житии Стефана Великопермского, летописях 1216 года, в договоре новгородцев и князя Ярослава Тверского и в других рукописных документах говорится о сборе дани в пользу Новгорода и Москвы, о торговых сношениях, о расположении в регионе новгородской дружины. При этом важное значение имеют данные топонимики, сообщения о местах расселения саамов - «дикая лопь», «лешая лопь», «кончанская лопь», о названии населения - «лопари», «лопины», «лопики».
Термин «Лапландия», по мнению географов, лингвистов и историков, появился в XII веке. Так называли огромную территорию севернее Полярного круга. Когда государственное размежевание на севере Европы было юридически узаконено, возникли русская (Мурман), шведская (Норботтен), норвежская (Финмаркен) и финская Лапландии.
В середине XVII века французский лекарь П.М. Ламартиньер побывал в саамских поселениях и составил описание нравов, обычаев, одежды, верований, орудий труда, промыслов, правда, иногда в весьма своеобразном, неправдоподобном виде. Так, он сообщал о том, что лопари все волшебники и держат домашних дьяволов в виде черных кошек. Кроме того, описывая животный мир Лапландии, он указывал, что вся «дичина» здесь белая: медведи, волки, лисицы, зайцы; и даже вороны белы, как лебедь и имеют только черные клюв и лапы. Комментируя сведения, сообщенные этим путешественником, Ф. П. Литке впоследствие замечал, что они по содержанию своему принадлежат к числу таких путешествий, «как Мюнхгаузеново»1.
Важные данные содержатся в известном энциклопедическом сочинении И. Шеффера «Lapponia», увидевшем свет в 1673 году, где говорится, что во время первого крестового похода в 1155 году шведского короля Эйрика Святого в Южную Финляндию часть местного населения, избегая чужеземного владычества, отошла на север, где стала заниматься охотой и рыболовством. Оставшееся население стало именовать их лопарями (с подтекстом - изгнанные, изгои). Изгнанники сохранили независимость до 1277 года, а затем с 1554 года платили дань через посредников шведскому престолу.
Особенности этнокультурогенеза первобытных обществ Кольского региона
Регион Кольского Севера не был бесплодной ледяной пустыней в то время, когда сюда откочевали саамы. Еще до их прихода уже в VIII-VI тысячелетиях до новой эры здесь обитали племена охотников, которых по уровню культуры можно отнести по данным археологии к мезолиту1.Основные мезолитические археологические стоянки древнего человека рассыпаны по всему Кольскому полуострову по кромке берегов Баренцева и Белого морей, вдоль северных рек и около рыбных озер. По утверждению Н.Н. Гуриной, эти стоянки принадлежали небольшим группам жителей региона, которые были охотниками и прибрежными собирателями. Вблизи стоянок встречаются погребения, по которым исследователи определили, что это были люди среднего роста с европеоидными чертами лица и строением черепа, вероятнее всего, считает Н.Н. Турина, «переселенцы из южных степей Восточной Европы». Население стоянок было знакомо с технологией резьбы по кости (Турина Н.Н. Древние памятники Кольского полуострова, с. 49).
Затем на территорию этих древнейших обитателей Северной Скандинавии, Карелии и Кольского полуострова пришли, наиболее вероятно, с востока, от Приуралья, возможно, со стороны Ладожского и Онежского озер, племена, судя по языку, финно-угорской принадлежности, которые считаются протосаамами. Предполагается, что саамы являются на полуострове наиболее древними из реально существующих обитателей Европейского Севера, единственными прямыми потомками древних жителей Кольского региона, наследовавшими эту территорию. К такому выводу пришли исследователи разных лет, и ознакомиться с ними можно в работах Кастрена, Вас. Ив. Немирович-Данченко, СВ. Максимова, М.А. Алымова, В.К. Кошечкина и других .
В артефактах трудно обнаружить сведения о времени этого события; по косвенным данным можно предполагать, что протосаамы появились на Северо - Западе Европы в период II-I тысячелетий до н.э. Это было время активной миграции индоевропейцев. По мнению целого ряда ученых археолога Г.Б. Здановича, лингвиста О.Н. Трубачева, историков Э.А. Грантовского, Н.Р. Гусевой, Б.А. Рыбакова, антрополога В.П. Алексеева и других - «прародиной» не только ариев, но и других индоевропейских народов являлось Приполярье. Как пишет Н.Р. Гусева, заметное воздействие на такой подход к этой проблеме оказала дискуссионная книга американского историка В. Уоррена «Найденный рай, или колыбель человечества на Северном полюсе» (1893 год) и книга индийского ученого Бала Гингадхара «Арктическая родина в Ведах» (1903 год). Убедительное доказательство этой версии одного из известных историков-иранистов Э.А. Грантовского в книге «Ранняя история иранских племен передней Азии» отсылает исследователей именно к областям Приполярья и к периоду до разделения единой древнейшей общности племен индоиранцев на две группы - индоязычных и ираноязычных племен. Разделение древнейших арьев на две ветви, их взаимное отдаление и перегруппировка, изменения в диалектах, образование новых культурно-исторических общностей племен наметилось в III - начале II тысячелетия до новой эры. Процесс формирования единой общности мог протекать только на изначальных землях их объединения в первоплемена, вероятно - в Приполярье, наряду с аналогичным процессом, проистекавшим (в приарктических областях Восточной Европы) у всех пра-пра-предков индоевропейских народов. Подтверждением этой «полярной теории» служат открытия археологами на Севере за последние годы множество стоянок, из чего следует, что в областях Заполярья последовательно развивались локальные культуры и по мере их развития люди постепенно перекочевывали к югу, движимые поисками новых земель для своих разрастающихся коллективов (Гусева Н.Р. Арктическая родина в Ведах, с. 8-31).
Неолит Кольского полуострова делится на три этапа: ранний, средний и конец неолита (Неолит Северной Европы, с. 235).
По мнению многих археологов, неолитические племена Северо Западной Европы к этому времени владели мощным и по-своему совершенным оружием - луком со стрелами. Они свободно распоряжались огнем, добывая его трением или с помощью кремния, строили себе примитивные жилища, владели высокими технологиями обработки камня (археологи находят шлифованные топоры и тёсла), владели искусством ловить рыбу сетями и при помощи рыболовных крючков. По мере возможности они сами изготовляли себе посуду из глины; широко пользовались кожаными мешками; использовали шкуры убитых животных для изготовления одежды, особенно необходимой охотникам Крайнего Севера.
По языку саамов относят к финно-угорской группе народов, но в специальной литературе вопрос об их этнической принадлежности остается еще не окончательно решенным. Если опираться на данные археологии и антропологии, саамы, как самостоятельный этнос, могли возникнуть в результате проникновения потока древних финно-угорских протосаамских племен, двигавшихся со стороны Урала, на территорию древнейших мезолитических аборигенных племен. Постепенное смешение двух племенных групп и создало, вероятно, современный этнический тип саами, сочетающий в себе как европеоидные признаки аборигенов, так и монголоидные черты, принесенные протосаамами, как можно предполагать, с предгорий Алтая, наиболее вероятной исторической родины самодийско-уральской группы племен, к которой исторически относятся и финно-угры.
Особенности средневекового культурогенеза
Археологи датируют раннее средневековье в регионе XII-XIV веками -временем освоения его новгородцами. Однако, уже в конце IX века появились первые наиболее полные и не вызывающие сомнение сообщения о саамах в письменных источниках других государств. О путешествии в «пустынную страну, простирающуюся далеко на север», где в немногих местах живет народ, «занимаясь зимою охотою, а летом рыбным промыслом на море», рассказывал королю Англии Альфреду норвежец Отар. Этнографические сведения о саамах свидетельствуют о том, что они обитали в стране без дневного света и с бесплодной почвой, при этом особо отмечается их искусство владения лыжами и стрельбой из лука2.
Появление восточных славян в Кольском регионе, по данным историков, относится к XI веку. В этот период Новгород расширял свои связи с северными территориями Европы, ставя под свой контроль различные формы лесодобычи и, особенно, пушной промысел. Основной поток мигрантов, идущий от Новгорода, а также от старого центра славянских северных земель Старой Ладоги, определялся как стихийно возникающие промыслово-торговые экспедиции, направленные на освоение новых территорий для поставок в Новгородскую землю драгоценной пушнины и разного товара, продуктов рыбодобычи, охоты на редкого морского зверя, сырья для местных новгородских ремесленников. Новгородцы шли от Ильмень-озера на ладьях по Волхову и Свири, через Ладожское и Онежское озера, через Водлу, Кенозеро и Онегу прямо до Белого моря. Второй поток землепроходцев шел от Ростова по рекам Кострома, Сухона, Северная Двина с выходом на берег Белого моря в том месте, где впоследствии появится Архангельск.
«Поездки на Север тогда были сопряжены с огромными трудностями, -констатирует историк Мурманского региона И.Ф. Ушаков, - требовали смелости и настойчивости. Никаких дорог в этом крае не существовало. Приходилось пользоваться большими и малыми реками, перетаскивать суда по суше через водоразделы, пробираться через лесные дебри и болота. Особенно трудным был «волок» - участок между рекой Водлой и Кенозером. Некоторые участники походов на Крайний Север гибли в пути. В 1032 году, например, новгородец Улеб со своими людьми достиг Белого моря, но возвратились из этого похода немногие. «Мало их прийде», - отметил летописец» (Ушаков И.Ф. Кольская земля, с. 23).
Невзирая на трудности, новгородцы снова и снова снаряжали экспедиции в далекие неизведанные «полунощные страны». Богатые бояре набирали смельчаков, давали им суда («ушкуи»), продовольствие, оружие и отправляли «за волок». Пройдя вдоль западного побережья на северо-запад, новгородцы прочно обосновались на Кольской губе, в устье рек Умба и Варзуга на Терском берегу. Они так прочно здесь обосновались, что и до наших дней в деревнях Умба и Варзуга сохранился особый новгородский говор и новгородская лексика, элементы древнерусского новгородского диалекта. Параллельно в устье Северной Двины осели выходцы из Ростово-Суздальского княжества, которые первоначально занялись традиционным для древних славян земледелием, но постепенно переключились на более выгодный и продуктивный промысел -морскую охоту и рыболовство. «Новгородцы и ладожане в своем движении на север в 1032 году вышли к Белому морю, - пишет современный историк, уточняя детали освоения древнерусским населением приморских районов Кольского полуострова. Сначала русские крестьяне поселились на его юго-западном берегу. Основным занятием пришельцев стали морские промыслы. Отсюда их название - поморы.
Другой поток русских людей шел из Ростово-Суздальской земли в низовья Двины. Здесь возникли поселения земледельческого типа, но постепенно двиняне стали выходить на просторы Белого моря для рыбной ловли и охоты на морских зверей» (Ильичева М.Б. Российско-норвежские отношения на Крайнем Севере в ХІІ-ХІХ веках, с. 182). О том, каков был состав переселенцев из Новгородских земель, нам сообщает И.Ф. Ушаков: «Крестьяне в поисках средств существования покидали родные места и шли промышлять зверя и рыбу. Некоторые из них так и оставались жить по рекам Онеге и Северной Двине.
Сюда же, «за волок», бежали от притеснений феодалов смерды и холопы, надеявшиеся в лесах Севера обрести свободу и материальный достаток» (Ушаков И.Ф. Кольская земля, с.24).
Состав прибывающего населения, к которому добавляются предприимчивые торговцы и охотники за пушниной, другим ходким товаром, говорит о том, что данные люди не составляли аристократическую или чиновничью верхушку, но были заинтересованы в обустройстве своей жизни и, соответственно, чутко и восприимчиво всматривались в жизнь постоянного населения - саами, и вероятнее всего, общались и сотрудничали с ними.
Но какая-то первичная администрация, вероятно, тоже присутствовала для сбора дани с подвластного Новгороду населения. По крайней мере, затрагивая этот вопрос, И.Ф. Ушаков пишет: «Там, где оседали русские крестьяне, вскоре появлялись представители новгородской власти. Они проводили учет населения и заставляли нести различные повинности. Спасаясь от феодального гнета, некоторые из поселенцев уходили ещё дальше на Север. В первой половине XII века новгородцы уже заселили, хоть и не густо, нижнее течение Северной Двины... Видимо, в середине XII века жители Поморья - онежане и двиняне - во время плаваний по Белому морю достигали южного побережья Кольского полуострова... К концу XII века русские поморы уже плавали вдоль северного побережья Кольского полуострова и доходили до Финмаркена. В норвежском документе 1200 года говорится о появлении русских судов вблизи норвежских владений» (Ушаков И.Ф. Кольская земля, с. 24 - 25).
Само слово, обозначающее регион - «Мурман», вероятно, появляется именно в это время, поскольку, по предположению некоторых специалистов, считается производным от слова «норманны» или, как это имя произносили, вероятно, поморы, подражая самим норвежцам - «нормане», «нурмане», «мурмане» и даже «урмане». «От «мурман», несомненно, произошло и название северного побережья Кольского полуострова, - сообщает И.Ф. Ушаков. Когда русские поморы, пройдя Горло Белого моря, плыли на запад, они говорили, что идут в «Мурманский конец» или в «Мурманскую сторону». Баренцево море поморы называли Мурманским, так как путь по нему вел в страну «Мурман». Точно так же и весь берег к западу от Святого Носа получил название «Мурманского», хотя «мурмане» никогда здесь не жили» (Ушаков И.Ф. Кольская земля, с. 25).
Свежие комментарии