Образ, вышитый нитью. Золотное шитье – история, техника, секреты мастерства
Лицевое шитье пришло к нам из Византии во времена принятия христианства. Древняя Русь, издавна связанная с Византией дипломатическими и торговыми договорами, была одним из мест, куда в течение столетий поступали из Византии памятники ее искусства.
С утверждением в Киевской Руси в конце Х века христианства как государственной религии, наряду с существовавшим издревле орнаментальным шитьем стало развиваться изобразительное, или «лицевое» шитье. Содержанием произведений лицевого шитья являлись библейские и евангельские сюжеты, а также лики святых и сцены их житий. Предметами лицевого и золотного шитья были плащаницы, покровы на гробницы святых, подвесные пелены, хоругви, воздухи и судари, завесы царских врат, походные и домашние иконостасы, облачения духовенства.
Дошедшие до нас памятники лицевого шитья, выполненные русскими мастерицами, являются произведениями высокой культуры, в которых сочетались талант художника и тонкий вкус, духовное богатство, исполнительское мастерство вышивальщиц. «Живопись иглой» – так назвал это искусство один из его исследователей.
Лицевое шитье, возникнув внутри византийского региона, на Руси вобрало в себя и богатые традиции славянской культуры языческой поры с ее радостным, красочным звучанием, привнесло свое самобытное, напоенное национальным звучанием слово.
Рисунок для вышивки обычно делали художники – иконописцы. На Руси XVI-XVII вв. их называли знаменщиками, травщиками, словописцами. В Греции, на Афоне и в др. центрах вышиванием занимались не только женщины, но и мужчины. На Руси – только женщины. Фоном для вышивки служили однотонные ткани – камка, тафта, шелк, атлас, – под которые для крепости подкладывали холст или хлопчатобумажное полотно. Личное* (обнаженные части тела и лик) шили на проем гладьевыми швами (атласным и в раскол). Серебряные и позолоченные (золотные) нити были: пряденые, волоченые, сканые. Ими шили «на проем» (в раннее время), но чаще – «в прикреп», иногда по настилу из толстых льняных или х/б нитей, и пришивали цветными шелками, создающими при этом разнообразные швы и узоры.
Мастерские художественного шитья («светлицы») имелись почти в каждом княжеском и боярском хозяйствах, в домах служилых и торговых людей, в женских монастырях. Во главе такой мастерской стояла сама хозяйка, нередко принимавшая непосредственное участие в работе. В зависимости от материального и служебного положения главы дома составлялся «штат» мастерской, иногда насчитывающий до 100 мастериц. В светлицах цариц вышиванием занимались жены и дочери служилых людей во главе с боярынями, а у служилых и торговых людей – простые крестьянки.
Мастерицы специально обучались художественному шитью, их труд ценился высоко. Недаром Иван Грозный забирал в дворцовые светлицы искусных вышивальщиц у опальных или казненных им бояр. А в одной из повестей XVII в. рассказывается, что окольничий Василий Волынский, человек недалекого ума, получил в управление Посольский приказ не только благодаря угодничеству и лицемерию, но и высокому искусству вышивальщиц своей супруги.
Шитье и «низанье» жемчугом были очень распространены на Руси. При этом применялся как привозной («гурмышский» и «кафимский») жемчуг, так и более мелкий – свой, добываемый во многих северных реках (известно более 60 «жемчужных» рек).
Памятников русского шитья XII-XIV вв. известно сравнительно немного. В музеях Москвы, Чернигова, Киева хранятся интересные фрагменты женских одежд и головных уборов, найденные при археологических раскопках. Красотой травных узоров отличаются поручи Варлаама Хутынского – сохранившийся памятник лицевого и орнаментального шитья XII в. Известны также Пелена запрестольная и Распятие с предстоящими, относящиеся к новгородскому шитью последней четверти XII в. Эти памятники имеют утраты древнего фона и шитья в личном и золотном шитье.
Памятники шитья середины – второй половины XIII в. неизвестны. Опустошительное вторжение татар на русские земли нанесло непоправимый ущерб развитию культуры и искусства. Незначителен вещевой материал и XIV в. Представление о них дают лишь несколько уцелевших памятников. Это облачения первых московских митрополитов Петра и Алексея – саккосы, епитрахили, поручи. Наиболее ранним из них является саккос митрополита Петра 1322 г. Сшитый из лазоревого византийского атласа с золотыми ткаными крестами, он по зарукавью и оплечью украшен дробницами, обнизанными жемчугом. Интересен саккос митрополита Алексея, выполненный в 1364 г. с использованием дробниц, жемчуга, изображением птиц и древа жизни. Как и в произведениях XII в., наблюдается переплетение христианских символов с языческими: изображения христианских святых на дробницах в окружении языческих идеограмм.
В XV в. большого расцвета достигло шитье разноцветными шелками («живопись иглой»), например, икона Дмитрия Солунского вышитая на малиновой тафте, напоминает икону А. Рублева. Фигура полна грации, хрупкости. Для большинства древнерусских памятников шитья XV в. при их необыкновенной живописности характерны локальные цвета шелков, иногда в довольно смелых сочетаниях. В этих традициях была вышита пелена с изображением Смоленской иконы Божией Матери, 1465 г. в мастерской великой княгини Марии Борисовны (собрание Московского Кремля). Гармонична по цветовому решению, композиции и искусному исполнению многофигурная пелена «Церковная процессия», 1498 г., созданная в великокняжеской мастерской Елены Волошанки.
Шитье начала – середины XVI в. продолжает традицию живописности с использованием разноцветных шелков. Разнокрасочные светлые, яркие и ясно видные прикрепы смягчали блеск золота, смешиваясь с ним, и давали яркую, определенную узорность. Большую художественную ценность второй половины XVI в. представляют собой работы мастерской удельной княгини Евфросинии Старицкой, являющие высокое мастерство вышивальщиц и художников – знаменщиков. Плащаницы работы этой мастерской отличает монументальность, многофигурность, деталировка, красочность, выражение человеческих переживаний.
В XVI в. все еще продолжает жить и древняя языческая символика. Она встречается в церковных и в бытовых предметах. Например, женский головной убор – волосник – из погребений цариц в кремлевском Вознесенском монастыре. Это – вязаная шапочка, на очелье которой по красному шелку золотой нитью вышит повторяющийся рисунок – «древо жизни» – со стоящими по бока «инрогами». Ниже – узкая полоса орнамента из растительных побегов. Единорог считался на Руси символом плодородия, он был также личным знаком Ивана Грозного, на его печатях и др. предметах.
Нередко мотив для вышивки давали мастерицам наблюдения над окружающей природой и произведениям других видов искусства. Это, например, саккос митрополита Дионисия (1583 г.), шитый в кремлевских мастерских по приказу Ивана Грозного. Саккос – из редчайшего золотного турецкого атласа – украшен жемчужным шитьем, в котором узор в виде звездочек-снежинок сочетается с каймой из «византийской плетенки».
Надписи в шитых изделиях имели не только смысловое значение, но играли и художественную роль. Вышитая на кайме надпись создавала своеобразную рамку для изображения, законченность всей композиции. Мастера – словописцы старались сделать надпись как можно красивее, буквы соединялись одна с другой, как бы «вязали». Такая вязь смотрелась нарядным узором.
Золотное шитье XVII в. отличает вкус к пышности, стремление к сложной узорности, задача передать вышивку в виде металлической поверхности – все это свойственно всем школам этого периода, начиная от Годуновской (конец XVI – начало XVII) и до провинциальных мастерских, которые подражали царским и столичным произведениям. Шитая вещь уже явно подражает металлу – золоту, а обильная отделка жемчугом и драгоценными камнями делает ее скорее ювелирным изделием.
Своеобразным направлением русского искусства в XVII в. явилось стремление в шитье подражать золотым окладами и дорогим привозным тканям. Узоры заимствовались из восточных или западноевропейских тканей. В музеях Кремля сохранилось несколько фрагментов вышивок, имитирующих драгоценные ткани. Среди них – полоса черного бархата с вьющимися по нему стеблями и плодами граната, шитыми золотыми и серебряными нитями. Вышивка имитирует турецкий золотный бархат XVII в. Выполнение таких тканей стоило тогда значительно дешевле, чем приобретение драгоценных заморских тканей.
Ведущей становится мастерская «именитых людей» Строгановых – солепромышленников, купцов, крупнейших землевладельцев. Из простых людей они поднялись до звания «гостей» (членов высшей, привилегированной корпорации купцов). Возникновение искусства лицевого шитья в Сольвычегодске связано с именем Никиты Григорьевича Строганова. Все шитые работы были его вкладами не только в их домовые храмы в Сольвычегодске и пермской области, но и поступали в крупнейшие храмы и монастыри по всей Руси.
Строгановские мастерские существовали с конца XVI в. и до начала XVIII в. Это была последняя школа подобного масштаба, во многом определившая развитие лицевого шитья в XVII в., которое было тесно связано со средневековым мировоззрением и с самим укладом жизни. Поэтому история лицевого шитья, несмотря на попытки его возрождения, закончилась в начале XVIII вв.
Все основные иконографические типы Русь унаследовала от Византии: те же типы Божией Матери, евангельских сцен, ветхозаветных композиций. Греческие художники, попадавшие на Русь, привозили с собой книги образцов (на Руси до XIV в. не было бумаги, пергамент – дорог), с которых русские мастера делали копии (списки). Так можно объяснить быстрое распространение иконописи в Киевской Руси.
Образцами (прорисями) пользовались и Рублев, и Дионисий. Но их отношение к образцам было более свободным, чем в XVI – XVII вв., когда церковь и государство установили централизованный контроль за иконописью. В XVII в. начали появляться собрания выполненных на бумаге прорисей (иконописные подлинники), – и это стало законом.
Известны памятники золотного и лицевого шитья, которые являлись вкладами великих князей, царей, князей и бояр в различные монастыри. Например:
– пелена св. Кирила Белозерского, вклад великого князя Василия III и Саломонии Сабуровой в Кирилло-Белозерский монастырь. Это – моление о «плоде чрева», с которым великий князь Василий III и его жена Саломония Сабурова ездили по монастырям.
– покров св. Кирилла Белозерского, 1553 г., вклад царицы Анастасии Романовны: болезнь Ивана Грозного, смерть младенца Димитрия;
– «въздух большой» ,1565 г. – вклад старицы Евдокии (Евфросинии Старицкой) в Кириллов монастырь.
– надгробный покров св. Кирилла Белозерского царицы Марии Нагой (вклад 1592 г. по царевиче Димитрии в годовщину его смерти). В это время Мария Нагая была уже старица – инокиня Марфа Никольского монастыря на Выксе;
– пелена «Великомученица Ирина» к. XVI в., – вклад царицы Ирины Федоровны Годуновой;
– воздух «Спас во гробе» и 2 покровца – «Се Агнец» и « Богоматерь Знамение» – вклад 1654 г. И. А. Голицина в Кирилло-Белозерский монастырь по шурину Телятев- скому.
– воздух «Положение во гроб», 1644 г., – вклад Ф.И.Шереметьева в Афанасьевский монастырь в Москве.
Во всех дошедших до нас произведениях были использованы дорогие привозные материалы: шелковые ткани, золотные, серебряные и разноцветные шелковые нити, жемчуг, драгоценные камни, золотые и серебряные дробницы, а позднее – канитель, поэтки, трунцал.
Высокие художественные достоинства произведений, наличие на них прекрасно выполненных литургических и вкладных надписей говорит об участии в их создании кроме мастериц-вышивальщиц профессиональных художников, упоминаемых в исторических документах XVI – XVII вв., где встречаются имена знаменщиков сюжетных изображений, знаменщиков-орнаменталистов («травщиков») и знаменщиков –«словописцев». Рисунок делался либо сразу на ткани, либо переносился методом «препороха». В настоящее время используются канонические прориси, рисунок с которых переносится иногда вышеуказанным способом, но чаще – с использованием копировальной бумаги, тонкого шила или иглы, а также – стола со стеклянной столешницей и лампы.
Непросто представить, что шитая нитками работа могла бы быть на уровне работ великих мастеров кисти и красок. Но следует посетить ризницу Троице-Сергиевой Лавры, Патриаршие палаты московского Кремля, Новодевичий монастырь, Русский музей и многие другие, чтобы убедиться в том, что памятники лицевого шитья на Руси являются художественными шедеврами. В последние десятилетия XX века возникло стремление возродить старинное искусство, и теперь на ежегодных выставках можно увидеть много замечательных работ золотного и лицевого шитья, где бывают представлены работы со всех концов страны. Надо иметь в виду, что «живопись иглой» имеет определенные отличия от иконописи, например, в XVI в. лик шился двумя тонами, мало отличающимися один от другого, но имеющими определенные границы (полутон). В шитье полутон не растушевывается (как в иконописи), а имеет определенные границы, приобретая вид полос более темного цвета. Попытки полностью подражать иконе с ее плавными переходами из тона в тон были сделаны в некоторых мастерских, создававших вышивку не ручным, а машинных способом. Эти попытки потерпели неудачу, их авторам пришлось обратиться к канонам лицевого шитья.
Больших высот достигло искусство вышивки шелковыми нитками и мулине светских работ. Есть мастерицы, которые повторили нитями шедевры Шишкина, где сосновый лес наполнен солнцем, и играет каждая травинка; Леонардо да Винчи – Дама с горностаем, где переливается тончайшими оттенками шелковистый мех зверька и тонкая ткань одежды; натюрморт старинной серебряной посуды неизвестного художника, – понять, что это не краски, а нитки можно, только приблизившись вплотную к работе. Можно перечислять еще очень много – это и портреты, и пейзажи, и натюрморты, и т.д. – и радоваться тому, как талантлив наш народ.
Если в древности работа мастериц в светлицах и монастырских мастерских была их основным трудом, то посмотрите, как наша современница совмещает работу, подработку, заботу о семье и детях, учебу и кропотливый труд шитья! Сколько терпения, упорства стоит за этим кажущимся со стороны немудреным занятием. Достаточно сказать, что вышить один квадратный сантиметр золотом или шелком составляет 1-2 часа.
Из истории древнерусского лицевого шитья известны многие мастерские XV – XVII вв., из которых вышли замечательные работы художественного шитья. Это мастерские Вознесенского монастыря Московского Кремля: княжны Анны – дочери вел. князя Ивана III, великих княгинь Марии Борисовны, Софьи Палеолог и Саломонии Сабуровой, цариц Анастасии Романовны, Ирины Годуновой, удельной княгини Евфросинии Старицкой, «именитых людей» Строгановых и многие другие. Каждая из них имела свои особенности, свой стиль и характер
Свежие комментарии