- Поверь мне, дед. Если бы немцы нас завоевали, хуже никому бы не было. Может и не стоило говорить такие слова ветерану войны, но, с другой стороны, почему это он, Валера, должен отказываться от своих убеждений только потому, что они кому-то не нравятся? Да и что ему сделает старик? Палкой ударит?
Валера Богров был из русских патриотов. Из тех патриотов, что носят свастику и выкрикивают "Зиг хайль!", объясняя, что свастика на самом деле - древний славянский символ, а "зиг хайль" в переводе - "Да здравствует победа", а потому ничего нацистского в этом нет. Вот и сейчас он махнул рукой друзьям и зашагал по аллее парка. Только что звонила мама и сказала идти домой. Не то, чтобы Валера считал себя обязанным ее слушаться - он, в конце концов, взрослый человек - но и заставлять ее тревожиться лишний раз не хотелось. Иначе опять начнется: "Оболтус, только и знаешь по улицам шататься, да в интернете сидеть, лучше бы учился как следует, опять сессия на тройки, два года осталось до диплома, когда за ум возьмешься..." Надоело. И ссориться в такой хороший день не хотелось. Светило солнце. Приятный июньский день. Двадцать второе число. Среда. Валера прищурился на просвечивающиеся сквозь зеленые листья солнечные лучи, допил пиво из банки и хлопнулся на скамейку, раскинув руки по спинке. Хорошо! Он закрыл глаза и направил лицо к солнцу. - Что ж это вы, молодой человек, такую вещь на одежде носите? - раздался сбоку скрипучий голос. Валера с досадой вздохнул и открыл глаза. Опять какому-то старперу не понравилась свастика на красной футболке. Ну и что такого? Каждый одевается, как ему нравится. У нас в стране демократия или нет? Рядом сидел низенький старичок. Серый костюм, выглядевший элегантно - насколько Валера понимал это слово - но старомодно. Круглые очки, борода клинышком. В руках - книга. - А что такое? - Под этим символом в нашу страну враги приходили, а вы его на майке носите... Голос старика был не столько возмущенным, сколько укоризненным. Может, это взбесило Валеру и он ввязался в спор. Он вообще любил раздражать людей, считая себя очень тонким. - Ты бы, дед, меньше коммуняк слушал. Немцы пришли нас от Сталина спасать. - Они, - хмыкнул старик, - какой-то странный способ для этого выбрали. Деревни жечь и пленных расстреливать - не самый лучший метод борьбы со Сталиным. - Так не нужно было сопротивляться и партизанам помогать. Те, кто с немцами сотрудничал, вполне нормально жили. Поверь мне, дед. Если бы немцы нас завоевали, хуже никому бы не было. - Вы, молодой человек, как будто жили в то время, что так уверенно рассуждаете о том, что было и чего не было. Валера быстро прикинул. На вид старику - не больше семидесяти, так что в войну он был ребенком. - Можно подумать, ты, дед, в то время жил. - Жил, - спокойно кивнул старик. - Скажи еще и с немцами воевал. - Воевал. С кем я только не воевал... - В Чечне и Афгане тебя точно не было, - рассмеялся Валера. - Ну почему, - старик был просто не пробиваемо спокоен, - И в Чечне я был, с самим Шамилем дрались. В Афганистане приходилось, там при мне еще одного доктора в ногу ранило... Валера собрался сказать "врешь, дед", но передумал. Пальцы старика, жилистые, крепкие, сжимали рукоять трости. Того и гляди, врежет. Кто его, деда, знает, может он бывший инструктор по рукопашке. Вот и бывал и в Афгане и в Чечне... - Все равно, не нужно было сопротивляться. Подумаешь, захватили бы. Постреляли бы коммуняк да евреев, остальным лучше жилось бы. В Европу бы ездили учиться, на "мерседесах"... - Да? Может, расскажете мне, что было бы, если бы мы сдались немцам? - Да ничего бы не было. Немцы же не дураки, поняли бы, что войска держать в стране не смогут, не хватит у них войск. Поставили бы лояльных правителей, коммуняк - в шею, и все. Зато жили бы в нормальной стране, а не в совке. - Про план "Ост" вы слышали, молодой человек? - Слышал. Коммунячья пропаганда. Не было его на самом деле. - Значит, сожженные деревни - сами виноваты. Расстрелянные - сами виноваты, - старик загибал пальцы, - план "Ост" - пропаганда... Коммунисты - тоже, я так понимаю, сами виноваты... - Сами. Твой Сталин, дед, еще хуже Гитлера был. Тот хоть другие народы гнобил, а Сталин - свой собственный. Да и войну он сам собирался начать, Гитлер только защищался.. - Так. Значит, коммунисты - сами виноваты, Сталин - злодей и диктатор. Концлагеря - пропаганда? - Конечно. Ничего в них такого страшного не было. Можно подумать, в СССР концлагерей не было. Их большевики и придумали, всем известно. Вообще, при Сталине было все тоже самое, что и при Гитлере, только еще хуже. При Гитлере тебя, только за то, что ты кулак или сын священника, в лагеря не отправляли... - Евреев, - хитро прищурился старик, - евреев отправляли. Валера вздохнул. Забавный разговор начинал раздражать. Как надоели эти мифы... - Во-первых, - начал загибать он пальцы, невольно копирую старика - Гитлер не собирался уничтожать евреев. Он собирался их только выселить куда-нибудь. Давно доказано, что газовые камеры и газенвагены - просто выдумка, они чисто технически не могли работать, а газ "Циклон-Б" - просто отрава от вшей. Во-вторых, при Сталине тоже собирались евреев выселять в Сибирь. В этот... Биробиджан. И тоже их гнобили, особенно после войны. В-третьих, евреи сами виноваты... - Стоп-стоп-стоп... Что-то я перестал вас понимать. В чем виноваты? - В войне. Если бы они деньги из людей не тянули, кровь из них не пили, то немцы их и не преследовали бы. Они же сами Лохокост придумали, чтобы продолжать требовать деньги якобы за погибших в войну... - Так погибших не было? - Было, но не так много. В пределах нормы. - Кхм... Старик озадаченно умолк. "То-то же, дед. Нечего сказать? Против логики не попрешь!" Мимо скамейки прошла высокая загорелая девушка в коротенькой юбке. На плече легкой кофточки висела повязанная в виде бантика георгиевская ленточка. - Вон, видишь, дед, - Валера показал на девушку старику, - "Мы помним, мы гордимся". Думаешь, она помнит чего-то про твою войну? Так просто таскает, типа модно. - Девушка, - старик неожиданно окликнул девчонку, - вы не подскажете, кто командовал Первым Белорусским фронтом в июне сорок четвертого? - Рокоссовский, - девушка посмотрела недоуменно, а потом неожиданно улыбнулась, - Я же на истфаке учусь, я помню. И зацокала каблучками дальше. - Все равно, неудачный пример. Просто повезло на студентку наткнуться. Да и вообще, на эти ленточки на дурацкие плакаты только деньги налогоплательщиков тратятся. - Вы налоги платите? - старик поднял брови. - Я-то плачу. А вот ты, дед? Небось на пенсии сидишь? - Ну почему, - старик хитро подмигнул, - я работаю. - Где? - В книжном магазине, - старик улыбался так, как будто удачно пошутил. - Работаешь в книжном, - проворчал Валера, - так хоть книги бы умные читал, где давно написано, как в твоей войне все было на самом деле. - Вот это верно, - неожиданно оживился старик, - вот это правильно говоришь, сынок. Книги нужно читать. Вот, ты Беляева не читал? - Кто это? - Валера уже потерял интерес к разговору и собирался улучить удобный момент, чтобы уйти. - Советский фантаст. - Совок не читаю Что там может быть интересного? Как героически меняли гайку на восемнадцать на гайку на тридцать три? - Напрасно, напрасно... Много любопытных вещей могли бы узнать... Старик взмахнул книгой. "Человек, потерявший лицо" - успел ухватить заголовок Валера. - Значит, евреев вы категорически не любите? - За что их любить? - Вы многих знаете? - Дед, - Валера встал, - мне не надо знакомиться с волком, чтобы знать, что он кусается. - Молодой человек... - произнес старик ему в спину. - Ну чего? - А что бы вы сделали, если бы оказались в прошлом? В 22 июня, только не 2011 года, а сорок первого? - Это как в "Мы из будущего"? - Да. - К немцам бы пошел служить. Что, съел? Думал развоняться: "Мол, ты что, к немцам бы пошел..."? Да, пошел бы. Ты, дед, вспомни, как в фильмах немцы выглядят - чистые, аккуратные, настоящие европейцы - и как русские - грязные, пьяные... Конечно, к немцам. Наверное. - Прямо к немцам? - К ним, к ним. Валера зашагал по аллее к выходу из парка. Остановился на тротуаре, пропустил милицейскую машину с надписью "ЗАО МВД", хмыкнул над неожиданным каламбуром, прыгнул на пустую проезжую часть... Визг тормозов. Откуда...? Квадратная решетка радиатора. Треугольная звезда. Удар. Боли Валера уже не почувствовал. Тьма.
- Аааа!!! Валера подскочил на отчаянно завизжавшей кровати. Сердце колотилось о ребра. "Машина... Авария... Удар..." Стоп. Он ведь жив. Валера лихорадочно ощупал себя. Тело цело, не болит, не ноет. Разве что голова немного... Валера потянулся к затылку... Рука повисла в воздухе. А ГДЕ это он? Маленькая узкая комнатушка. Вместо обоев - побелка, да еще и неровная. Такой же беленый потолок, с которого свисает на плетеном шнуре лампочка. Книжная полка, стул, на котором висит одежда, небольшое зеркало без рамы. Маленькое окно деревенского вида, с широким подоконником. Филенчатая дверь, крашеная в синий цвет. Кровать - железная, с узорчатой спинкой, из тех кроватей, что показывают в фильмах. "Где я?" Это - не дом. И не больница. И вообще не похоже на Москву. "Одесса" - всплыло вдруг в голове, как будто произнесено чужим голосом. "Твоя комната" - продолжил голос. Валера осторожно дотронулся до стены. Нет, твердая, шершавая. Будь она мягкая, это многое бы объясняло... Шаги! Шаги за дверью! Сейчас кто-то войдет и все объяснит. В раскрывшуюся дверь заглянула женщина лет тридцати с небольшим. С типично еврейской внешностью. Настолько типичной, что Валера, уже набравший воздуха в грудь, не успел ничего спросить. "Двойра Шнифферсон, в девичестве - Ривкина" - прокомментировал голос. - Изя! Ты еще валяешься? Вставай, лентяй! Я пошла на рынок, куплю рыбы. Вставай, вставай! Дверь захлопнулась. Валера сидел, окаменевший. Изя?! ИЗЯ???!!! Он прыгнул к зеркалу. Из мутноватого стекла на него смотрел мальчик лет шестнадцати. Загорелое лицо, черные, кучерявые волосы, длинный нос, круглые, темные глаза... На носу - царапина. Изя??!! "Израиль Шнифферсон, двадцать пятого года рождения..." - забормотал голос. Валера видел в зеркале, как по чужому - его! - лбу потекли капли пота. "Мама, - вспомнились слова из глупой комедии - это что же получается, я - Изя Шниперсон?" Он сжал кулаки, зашуршала бумага. Стоп, какая бумага? В кулаке - откуда?! - он держал записку. Развернул. Прочитал. "Сейчас ты - в прошлом, - было написано мелким разборчивым почерком - Двадцать второе июня сорок первого года. Вражеские войска займут его семнадцатого октября. Можешь попробовать пойти к ним работать. Удачи тебе, Изя". http://samlib.ru/k/kostin_k_k/nichego_ne_bylo.shtml
Свежие комментарии