Александр Зорич
Внимание! Фото КЛИКАБЕЛЬНЫ!
Девятого августа 378 года произошло событие всемирно-исторического масштаба: в битве при Адрианополе вестготы под началом вождя Фритхигерна сошлись с римской армией императора Валента. Битва закончилась разгромом римлян, который был описан историком Аммианом Марцеллином со свойственной позднеантичным авторам риторической пышностью: "Метая молнии из глаз, шли варвары за нашими, у которых кровь уже холодела в жилах. Одни падали неизвестно от чьего удара, других опрокидывала тяжесть напиравших, некоторые гибли от удара своих товарищей; варвары сокрушали всякое сопротивление и не давали пощады сдававшимся... Этим никогда не восполнимым потерям, которые так страшно дорого обошлись римскому государству, положила конец ночь, не освещенная ни одним лучом луны."
Увы, сколь бы ни были велики риторические преувеличения Марцеллина, тот день действительно заслуживает самых громких слов. Это был едва ли не единственный случай, когда римляне потеряли в сражении и императора, и практически всю боеспособную армию. Поражение римлян открыло дорогу варварским массам на юг, в Грецию, а в перспективе и на запад – в Италию. Хотя инфильтрация через римские границы отдельных германских племен происходила уже начиная с конца II в., именно с 378 г. можно начинать отсчет последовательного раздела Западной Римский империи между различными варварскими коалициями.
Илл.4. Остготская фибула в виде орла.
Золото, полудрагоценные камни, перегородчатая эмаль.
Кон. V в. Нюрнберг, Германский национальный музей.
Вот перечень германских племен, принимавших самое деятельное участие в дележе "римского наследства": франки, аламанны, саксы, фризы, тюринги (все перечисленные относятся к группе западных германцев), остготы, вестготы, вандалы, гепиды, лангобарды, бургунды (эти шесть составляли группу восточных германцев). Наиболее яркую роль в дальнейшей истории континентальной Европы суждено было сыграть франкам, остготам, вестготам и лангобардам.
Франки в V в. образовали ядро будущего государства Меровингов-Каролингов на территории Галлии.
Вестготы под началом Алариха в 410 году овладели Вечным Городом, а затем направились в Южную Галлию и Испанию, где и заложили основы своей государственности.
Остготы пришли в Италию вслед за вестготами и контролировали ее до тех пор, пока их государство не было демонтировано в середине VI в. византийцами в результате кровопролитнейшей войны.
Лангобарды в 568 г. отобрали часть Северной Италии у византийцев и основали там свое королевство, которое просуществовало два века, оставив глубокий след в культуре полуострова.
Заметную – впрочем, преимущественно, деструктивную – роль сыграли также вандалы, которые в 429-439 гг. завоевали стратегически важную центральную часть Северной Африки со столицей в Карфагене, а в 455 г. разграбили Рим. В истории же Британии оставили глубочайший след германские племена ютов, англов и саксов, которые небольшими волнами переселялись в юго-восточную часть острова начиная с сер. V в.
В эту сложную картину этнических перемещений и связанных с ними культурных мутаций следует добавить гуннов, которые в середине V в. наводили ужас на Галлию и Северную Италию, пока к общему удовольствию галлов, римлян и германцев не были разгромлены на Каталаунских полях (451 г.) союзным воинством под командованием римлянина Аэция.
Таким образом, в декоративно-прикладном искусстве поздней античности и раннего средневековья наблюдаются по меньшей мере пять элементов: германский, кельтский, гуннский, западноримский (то есть собственно римский) и восточноримский (византийский).
Илл.5. Остготская золотая пряжка. кон. V – нач. VI вв.
Нью-Йорк, музей Метрополитен
Пластические искусства германцев, кельтов и гуннов наиболее полно представлены ювелирными украшениями (как женскими, так и мужскими), а также элементами парадной и парадно-боевой одежды. К ним относятся: гривны или торквесы (массивные нашейные украшения в виде обручей), сережки, подвески, различные ожерелья, браслеты, фибулы (застежки для плащей, илл.4), поясные и обувные пряжки, диадемы, короны и т.д.
Разумеется, у рядовых общинников не было ни корон, ни диадем, и большинство упомянутых изделий изготовлялось из кости или неблагородных металлов – бронзы и железа – и имело достаточно грубые формы, не позволяющие причислить их к произведениям искусства. Зато заслуженные воины, а тем более их вожди (фюреры, херцоги, конунги) могли позволить себе не только полный комплект серебряных и золотых ювелирных украшений, но и весьма изящные пряжки, застежки, гравированные накладки на щиты и шлемы (илл.6), оковку ножен. Эти предметы, несмотря на свое утилитарное назначение, выполнялись порою на высочайшем художественном уровне.
.
Илл.6. Пластина со шлема лангобардского короля Агилульфа.
590-614 гг. Флоренция, национальный музей Барджелло.
Чтобы получить представление о том, на что были направлены основные усилия варварских ювелиров, рассмотрим типичный костюм германца V – VII вв.
Непосредственно на теле германцы носили рубаху из тонкой шерстяной материи, которая шилась в виде крестообразной полудлинной туники. Такая рубаха в латинских источниках именуется камизия (лат. camisia, что значит "нижняя"). В мужском костюме обязательным элементом были штаны – браки (лат. bracae), которые поддерживались узким поясом (брайлем или браером).
Илл.7. Детали франкской поясной пряжки.
Железо, серебро, медь. Кон. VI – нач. VII вв.
Нью-Йорк, музей Метрополите
Верхней одеждой служили туника длиной до середины бедра или до колена, перетянутая в талии широким, до 10 см, кожаным поясом. Этот пояс застегивался на массивную металлическую пряжку, обычно состоявшую из трех элементов (илл.7). Пояс являлся универсальным повседневно-боевым снаряжением: к нему могли крепиться ножны меча, скрамасакса, кошелек, огниво, ножницы и т.п. Пояс знатных особ часто украшался дополнительными накладными бляхами с золотой инкрустацией, цветным стеклом, полудрагоценными камнями.
Поверх туники германцы в зависимости от погоды надевали различной длины накидки и плащи, которые застегивались на пряжку-фибулу. Как в наши дни в некоторых кругах статус определяется моделью мобильного телефона, так у германцев статусной вещью считалась именно фибула, ведь она всегда красовалась на самом видном месте – правом плече.
Богатство отделки и вычурность форм позиционировали носителя фибулы в социальной иерархии, а потому среди варварских застежек часто встречаются подлинные шедевры (илл.8).
Илл.8. Лангобардская фибула. Позолоченное серебро, чернь.
Кон. VI – нач. VII вв. Нью-Йорк, музей Метрополитен.
Из всего многообразия фибул можно выделить несколько устойчивых форм, пользовавшихся особой популярностью.
Это, во-первых, круглые фибулы, неотличимые от обычных декоративных брошей (илл.12). Во-вторых – продолговатые фибулы с полукруглой головкой, в раскрытом виде напоминающие фантастических жуков (илл.8); в-третьих – орлы (илл.9); в-четвертых – грифоны (этот мотив считается позаимствованным из орнаментировки египетских тканей). По своему декору фибулы делятся на два основных типа: чеканно-гравированые и выполненные в технике перегородчатых эмалей.
Техника перегородчатых эмалей пользовалась любовью ювелиров на протяжении всего раннего средневековья. Суть ее заключалась в следующем: на металлическую основу напаивались кусочки проволоки или узкие, примерно в 1-2 мм, полоски металла таким образом, чтобы образовалась сеть ячеек. Затем приготовлялась стеклянная паста различных цветов. Маленькие порции горячей пасты размещались по ячейкам, а излишки удалялись ножом. В завершение работы изделие шлифовали и полировали. Иногда вместо порций стеклянной пасты в некоторые ячейки помещали жемчужины, полудрагоценные и драгоценные камни.
Полученные таким способом украшения имеют нарядный, пестрый вид. Поскольку средневековые ювелиры для каждого украшения использовали как правило не менее трех различных цветов пасты, изделия, выполненные в технике перегородчатых эмалей, часто объединяют понятием "полихромный стиль". И хотя терминологически точнее говорить не о стиле, а о технике, в литературе это понятие используется исключительно широко.
Илл.9. Пара вестготских фибул.
Золотые накладки поверх бронзовой основы, полудрагоценные камни,
стеклянная паста (техника перегородчатой эмали).
VI в. Балтимор, галерея Уолтерса.
В мотивах и сюжетах, которые воплощались декоративно-прикладным искусством варварских мастеров, можно наблюдать как следы исконной языческой ментальности и связанных с ней эстетических установок, так и постепенный рост влияния христианских идей. При этом, поскольку распространение новой религии происходило крайне неравномерно, изделия, на которых запечатлены языческие мотивы, могут иметь неожиданно позднюю датировку.
Например, внутри аламаннского кольца из Оберслингена (илл.10) помещен всадник с копьем. Этот германский языческий мотив (который мы можем встретить и на готландских поминальных камнях VII-VIII вв., и на знаменитой стеле из Хорнхаузена), был запечатлен в бронзе безвестным аламанном-язычником в VII в. В то же время найденная в захоронении св. Цезария Арльского бургундская костяная пряжка, на которой вырезан миниатюрный рельеф с двумя воинами, заснувшими возле Гроба Господня (илл.11), была изготовлена на век раньше.
Илл.10. Всадник с копьем.
Аламаннское бронзовое кольцо из Оберслингена. VII в.
Эслинген, Государственный музей.
Илл.11. Два солдата у Гроба Господня.
Пряжка. Резьба по слоновой кости. VI в.
Арль, Нотр Дам ля Майор.
Илл.12. Аламаннская фибула из Виттислингена.
Золото, гранаты, филигрань. VII в. Мюнхен, Музей доисторических культур.
Интересным образчиком христиано-языческого синкретизма является великолепная фибула из Виттислингенского захоронения меровингской эпохи (илл.12). На фибуле мелкими гранатами выложены четыре змеи, имеющие головы и в передней, и в задней части туловища (головы переданы чеканкой по золоту, а не гранатами). При этом змеи переплетены таким образом, что образуют стилизованный равноконечный крест, напоминающий цветок с четырьмя лепестками. Следует отметить, что аламанны-язычники хотя и находились в сфере политических интересов франков-христиан, но успешно сохраняли культурную независимость не только в седьмом, но и в восьмом веке. Христианство среди них распространялось немногочисленными ирландскими монахами, чья миссионерская деятельность, вероятно, и послужила причиной появления пока еще достаточно абстрактной христианской символики на языческой фибуле.
Не только ювелиры и резчики, но также и стекольных дел мастера порою добивались удивительных успехов. Так, превосходный лангобардский рог для питья (илл.13) украсил бы портфолио любого современного умельца. Впрочем, его техническому совершенству удивляться не приходится: рог был изготовлен уже в те времена, когда лангобарды прочно обосновались на севере Италии, где был аккумулирован богатейший ремесленный опыт античности. Достижения позднеантичных стеклодувов иллюстрирует чаша из стекла нескольких цветов с так называемыми "ручками-лапками" (на фотографии – светло-зеленого цвета, илл.14).
Илл.13. Лангобардский рог для питья. Кон. VI – VII вв.
Нью-Йорк, музей Метрополитен.
Илл.14. Галло-римская стеклянная чаша из Штайнфорта (Люксембург).
Кон. IV – нач. V вв.
Нью-Йорк, музей Метрополитен.
Культурные последствия лангобардского вторжения в Италию были весьма значительны. Первые три десятилетия правления этих свирепых варваров ознаменовались почти полным уничтожением католической инфраструктуры в подвластных лангобардам районах. Это связано с тем, что лангобардские вожди были арианами, а подавляющее большинство их рядовых воинов – язычниками. Можно сказать, что лангобарды повернули время вспять и Италия вернулась на полтора века назад – в смутный век вандальских и гуннских набегов .
Однако, кропотливая работа миссионеров и деликатная политика папского престола постепенно изменяли положение к лучшему. Для укрепления позиций церкви в Северной Италии папе Григорию удалось использовать баварскую принцессу Теоделинду, сторонницу католичества, которую из политических соображений, ради противостояния франкам, взял в жены лангобардский король Аутари. После преждевременной кончины Аутари в 590 г., Теоделинда вышла за герцога Агилульфа Туринского, который стал следующим королем лангобардов.
Правление Теоделинды и Агилульфа ознаменовалось общим смягчением нравов. Павел Диакон (725-799 гг.), написавший в середине VIII в. историю лангобардов, сообщает, что Теоделинда выделялась среди прочих варварских властителей образованностью, милосердием и набожностью. В связи с последним обстоятельством неудивительно, что она не скупилась на пожертвования. Сокровищница собора в Монце хранит ее золотую вотивную корону, украшенную сапфирами, изумрудами и цветной эмалью (илл.15). Помимо короны, в сокровищнице находятся и другие дары Теоделинды, среди которых следует отдельно упомянуть роскошный золотой оклад евангелия и великолепную игрушку – курицу с цыплятами из позолоченного серебра (илл.16).
Илл.15. Вотивная корона лангобардской королевы Теоделинды.
Кон. VI – нач. VII вв. Монца, сокровищница собора.
Илл.16. Курица с цыплятами. Позолоченное серебро.
Кон. VI – нач. VII вв. Монца, сокровищница собора.
Илл.17. "Железная Корона" (Corona Ferrea) лангобардских королей.
Кон. VI – нач. VII вв. Монца, сокровищница собора.
Там же, в Монце, в кафедральном соборе св. Иоанна Крестителя, хранится знаменитая Corona Ferrea – "Железная Корона" (илл.17). Вопреки названию, корона изготовлена из золота и украшена 22 драгоценными камнями, но внутри нее закреплено железное кольцо, сделанное, по преданию, из гвоздя с креста Иисуса Христа.
"Железная Корона" многократно использовалась в торжественных коронационных церемониях на территории Северной Италии. В 1004 г. она была возложена на голову императора Генриха II в Павии. Впоследствии еще несколько императоров Священной Римской империи короновались ею в качестве королей Италии в Монце и Милане. Последним владыкой Священной Римский империи, увенчанным "Железной Короной", стал Карл V (уже в 1530 г.). Любопытно, что и Наполеон Бонапарт, вступая в права короля Италии, был коронован именно ею в кафедральном соборе Милана. Последний раз в качестве королевской инсигнии "Железная Корона" выступила в 1838 г., когда Фердинанд I вступал в права суверена Ломбардского королевства.
Дата создания "Железной Короны" вызывает споры. Одни исследователи охотно признают ее ровесницей вотивной короны Теоделинды, но другие, из числа скептиков, полагают, что ее изготовили уже в IX в., то есть во времена Каролингского ренессанса.
Свежие комментарии