Родился Александр Михайлович Горчаков в 1798 г. и происходил из семьи знатной, восходящей к Рюриковичам, но небогатой. Он окончил Царскосельский лицей, был товарищем Пушкина, заслужил от учителей самые блистательные отзывы: "Один из тех немногих питомцев, кои соединяют в себе все способности в высшей степени... Особенно заметна в нем быстрая понятливость, которая, соединяясь с чрезмерным соревнованием и с каким-то благородно-сильным честолюбием, открывает быстроту разума в нем и некоторые черты гения... а также благородство с благовоспитанностью, ревность к пользе своей и чести, всегдашняя вежливость, усердие ко всякому, дружелюбие, чувствительность с великодушием". Был он исключительно красив и остроумен.
"Питомец мод, большого света друг, обычаев блестящий наблюдатель..."
А. С. Пушкин
Горчаков до поздней старости отличался теми качествами, которые считались наиболее необходимыми для дипломата. Он обладал также значительным литературным образованием, которое и отражалось в его красноречивых дипломатических выступлениях.
Горчаков окончил лицей с малою золотой медалью и постут на службу в Коллегию иностранных дел в чине титулярного ее ветника. Еще в годы учебы он избрал своей будущей профессией дипломатию и оставался связан с нею всю жизнь. Кумиром ег был И. А. Каподистрия. О нем Горчаков говорил: "Прямой харак-1 тер Каподистрии не способен к придворным интригам, желал бы я служить под его начальством". В дальнейшем судьба предоставила ему такую возможность. Обстоятельства рано позволили Александру Михайловичу изучить закулисные пружины международной политики в Европе. В 1820 - 1822 гг. он как раз и состоял при Каподистрии и Нессельроде (двух антиподах в русской дипломатии) на конгрессах Священного союза в Тропау, Лайбахе и Вероне. В качестве пресс-атташе выполнял дипломатические поручения Александра I. Император был весьма благосклонен к нему и "всегда отмечал как одного из лучших питомцев своего лицея".
Карьера Горчакова в эти годы складывалась очень успешно. В 1822 г. он стал первым секретарем посольства в Лондоне, где пробыл пять лет. Потом был в той же должности в Риме, в 1828 г. переведен советником посольства в Берлин, оттуда - во Флоренцию поверенным в делах, в 1833 г. он в Вене. Крупнейшие города Европы, столицы могущественных государств, сложные дипломатические поручения - все это было хорошей школой для человека, решившего посвятить свою жизнь внешней политике. Но отношения с влиятельнейшим Нессельроде у Горчакова не заладились. Он подал в отставку и некоторое время находился не у дел. В 1841 г. Александр Михайлович вернулся на службу и был послан в Штутгарт для устройства брака великой княжны Ольги Николаевны с наследным принцем Вюртембергским. Там он и оставался в ранге чрезвычайного посланника и полномочного министра в течение двенадцати лет, поддерживая авторитет России как покровительницы германских стран и внимательно следя за нарастанием революционного движения в Европе. Прокатившиеся по континенту революции 1848 - 1849 гг. чрезвычайно насторожили Горчакова. В своих сообщениях о митингах и демонстрациях в Европе он настойчиво советовал императору охранять Россию от взрывов и потрясений, подобных тем, какие он наблюдал здесь.
В 1850 г. Горчаков стал чрезвычайным посланником при Германском союзе со столицей во Франкфурте-на-Майне. В этом союзе русское правительство усматривало залог сохранения мира, а Горчаков был призван сдерживать усилия Австрии и Пруссии - двух соперничающих держав, выступать в роли объединителей Германии. Тогда же Александр Михайлович близко сошелся с прусским представителем Бисмарком. Горчаков не скрывал, что является ревностным почитателем этого великого человека. На его глазах, при благосклонном невмешательстве России, Бисмарк добился удивительных свершений: разбил поодиночке сначала Данию, потом Австрию, затем сокрушил и Францию и создал могущественную германскую империю.
Той же цели - только созданию великой России - была посвящена и деятельность Александра Михайловича Горчакова. Вот почему он всегда отметал все революции, направленные в первую очередь на разрушение, а не на созидание. Еще в 1825 г., когда он приехал на лечение в Россию, его пытались втянуть в тайное общество декабристов. Благомыслящий Горчаков ответил своим друзьям по лицею, что справедливые цели никогда не достигаются коварными и тайными происками и что питомцу лицея, основанного императором Александром Павловичем, не подобает идти против монаршей особы.
"Горчаков обладал умом, возвышенным, большим, тонким, и его умение использовать дипломатические уловки не исключало лояльности. Он любил играть с противником, приводить его в замешательство, захватывать врасплох, но никогда не позволял себе обращаться с ним грубо или его обманывать. Ему не приходилось прибегать к хитростям, так как его замысел был всегда ясен и лишен загадок. С очень немногими из дипломатов было так легко и надежно".
Эмиль Оливье, французский политический, деятель
На следующий год Горчаков был переведен управляющим посольства в Вену вместо барона Мейендорфа, выполнявшего больше поручения австрийского императора, чем русского.
В это время началась Крымская война. Австрия повела себя крайне неблагодарно к России, и Горчакову пришлось решать сложные дипломатические задачи. Он всегда выступал против войны с Турцией, а сейчас на ее стороне выступили Англия и Франция. Австрия также помогала державам антирусского блока, хотя и сохраняла видимый нейтралитет. Но Горчакову удалось на своем посту отдалить Австрию от воюющих западноевропейских держав. Те же самые шаги он предпринимал и в отношении Пруссии. И тут последовала смерть императора Николая I.
С 1854 по 1855 г. в Вене проходила международная конференция воюющих держав, к которым примкнула и Австрия. Россию представлял князь Горчаков, всеми силами пытаясь смягчить жесткие требования бывших союзников, а ныне противников в Крымской войне. Дипломаты вырабатывали условия мира, которые будут подписаны на Парижском конгрессе. На все оскорбляющие Россию претензии князь Горчаков отвечал: "Сначала возьмите Севастополь". Но вот осажденный город пал, а несколькими неделями позже русскими войсками был взят Каре, что дало возможность удовлетворить самолюбие и смягчить условия переговоров. Кроме того, Горчаков заключил тайное соглашение с графом Морни, доверенным лицом Наполеона III, которое облегчило в будущем положение русских представителей на Парижском конгрессе. 18 марта 1856 г. был подписан мир.
Парижский трактат закончил собой эпоху активного участия России в западноевропейских политических делах. Тягостные впечатления Крымской войны и венских конференций наложили свою печать на всю последующую деятельность Горчакова как основного проводника внешней политики России. 15 апреля 1856 г. он был назначен министром иностранных дел вместо Нессельроде. Это было признание его дипломатических заслуг, ума, многолетнего опыта. При новом министре произошел крутой поворот, смена внешнеполитического курса. Отныне все внимание стало уделяться внутренним делам, правительство решило распространять свою деятельность за пределы империи лишь тогда, когда того "безусловно потребуют положительные пользы России". Скрытым напоминанием о державной силе государства прозвучали знаменитые слова Горчакова: "Россия сосредоточивается..." Что это означало, европейские политики скоро поняли.
"Говорят, Россия сердится. Нет, Россия не сердится, а сосредоточивается... Она мысленно сосредоточивается не из чувства задетого самолюбия, а с осознанием силы и своих подлинных интересов. Однако она не отказывается ни от попечения о своем достоинстве, пи от ранга, принадлежащего ей среди великих держав Европы".
Канцлер А. М. Горчаков.
Горчаков поставил себе три практические цели: во-первых, соблюдать большую сдержанность в первые годы, пока в стране совершаются внутренние преобразования (близилась отмена крепостного права); во-вторых, отплатить Австрии за ее предательское поведение в 1854 - 1856 гг.; и в-третьих, добиться постепенного уничтожения Парижского трактата. Политика воздержания, которой решено было следовать, вовсе не исключила для российской дипломатии изучения возможностей новых союзов, не принимая, однако, никаких обязательств в отношении кого-либо, исходя лишь из собственных национальных интересов.
В эти годы Горчаков первым в своих депешах стал употреблять выражение "Государь и Россия", вместо обычного - "император". Граф Нессельроде, сорок лет управлявший дипломатическим ведомством в государстве, упрекал его за это: "Мы знаем только одного царя, нам нет дела до России". Несомненно, Александр II сделал правильный и очень удачный выбор, назначив Горчакова, патриота, дипломата с осанкой русского вельможи былых времен, да к тому же еще и либерально настроенного, своим министром. Он целиком доверял ему в проведении нового внешнеполитического курса, поскольку сам порою в публичных выступлениях совершал досадные ошибки. У Александра II иногда проявлялись капризные черты его деда. Как-то раз в бумагах, переданных ему Горчаковым, ему не понравилось слово "прогресс" - может быть, оно было ему незнакомо. Подчеркнув это слово, он написал: "Что за прогресс! Прошу слова этого в официальных бумагах не употреблять".
Горчакова ценили и зарубежные дипломаты и политики. Поверенный Сардинии в Петербурге сказал о нем так: "Князь представляет собой одного из самых выдающихся государственных деятелей, это сугубо русский и либеральный министр - разумеется, в той мере, в какой это возможно в его стране... Человек он очень умный и приятный, но очень вспыльчив". Другую оценку вынес французский политик Эмиль Оливье: "Всегда готовый к конфронтациям, конгрессам, где говорят или пишут, он был менее готов к акции быстрой, дерзкой, рискованной, могущей привести к борьбе. Мужественный риск героических предприятий его пугал, и, хотя ему доставало достоинства, первым движением было уклониться от них, прикрывшись снисходительностью, а если нужно, и робостью".
Александр Михайлович значительно обновил состав своего министерства, заменил многочисленных иностранцев, которых привел с собою Нессельроде, русскими дипломатами. Он хотел возродить исторические традиции своей страны, следуя петровским внешнеполитическим замыслам. Одна из целей Горчакова оказалась выполненной очень скоро, в 1859 г., когда Россия встала на сторону Франции в ее конфликте с Австрией. За свое предательское поведение австрийцы были наказаны руками французов. Достижения других поставленных целей пришлось ждать долгие годы...
Сложными были отношения с Польшей, которая входила в состав Российской империи. В 1861 г. там вспыхнуло восстание. Западные державы обратились в Петербург с предложением созвать конференцию по этому вопросу. Горчаков твердо заявил, что это внутреннее дело России. Он предписал всем русским послам за границей прекратить переговоры с европейскими государствами по польскому вопросу. С этого времени наметились очередные разногласия с Францией, но зато произошло сближение с Пруссией, которая поддержала Россию. В 1862 г. там во главе правительства встал Бисмарк, прусский коллега Горчакова, и с тех пор политика обоих государств шла параллельным курсом. В 1864 г. Польское восстание было подавлено, а Пруссия и Россия заключили военную конвенцию.
Пока в Европе велись сложные дипломатические игры, внимание Горчакова обратилось к Северной Америке - к проблеме русских колоний на Аляске, Алеутских островах и западном побережье, которые были освоены отечественными мореплавателями еще в XVIII в. В 1866 г. состоялось совещание высших царских сановников, на котором присутствовал и Горчаков. Инициатором продажи Аляски выступал великий князь Константин Николаевич. Русское правительство знало о наличии на Аляске золотых россыпей, но именно это и таило в себе главную опасность. Горчаков сказал: "Вслед за армией вооруженных лопатами людей может прийти армия вооруженных ружьями солдат". Россия не имела на Дальнем Востоке ни значительной армии, ни сильного флота, а учитывая еще и тяжелое финансовое положение страны, сохранить американские колонии было попросту невозможно. Договор о продаже Аляски за 1 миллионов 200 тысяч долларов был подписан в Вашингтоне и Петербурге.
Тем временем назревала война в Европе - между Францией и Пруссией. Горчаков постарался извлечь из нее максимальную выгоду для России. Прежде всего это касалось условий Парижского трактата 1856 г. - тех его статей, где империи запрещалось держать флот на Черном море. В 1868 г. между Горчаковым и прусским посланцем генералом Мантейфелем были заключены соглашения, имевшие силу договора. Россия обязывалась соблюдать нейтралитет во время объединения Германии, Пруссия - поддержать требования России об отмене унизительных статей Парижского трактата. Франко-прусская война началась в 1870 г., успехи Бисмарка были очевидны. В это время, не дожидаясь окончания войны, Горчаков предложил Александру II выступить со справедливыми требованиями России. Настал, по его мнению, самый подходящий момент. И он оказался прав. Он отмечал: "Пока длилась война, мы могли с большей уверенностью рассчитывать на добрую волю Пруссии и на сдержанность держав, подписавших трактат 1856 г. Все было рассчитано верно: Франция потерпела поражение, Пруссия обещала поддержку, Австрия не рискнула бы выступить против России из опасения подвергнуться нападению со стороны все того же Бисмарка".
Через своих послов за границей Горчаков передал правительствам всех государств циркулярную депешу. В ней заявлялось, что Россия не может считать себя более связанной той частью Парижского трактата, который ограничивает ее права в Черном море. Этот циркуляр произвел в Европе эффект разорвавшейся бомбы. Однако ничего поделать было нельзя.
Англия и Австрия ограничились лишь словесными протестами, а Франции и вовсе было не до того. Ей важно было уцелеть самой. В 1871 г. в Лондоне собралась конференция европейских держав, на которой были закреплены справедливые требования России. Горчаков переживал в те дни подлинный триумф. Достигнута была еще одна его цель во внешней политике. Впоследствии он считал эту победу главным успехом всей своей дипломатической деятельности. В награду Александр II пожаловал ему титул "светлости", который могли носить только особы царского рода.
В 1873 г. была подписана тройственная конвенция России - Германии -Австрии. Эти страны стали называться "Союз трех императоров". Горчаков считал, что этот союз поможет решить балканскую проблему. Он призывал европейские державы поддержать его план автономии для Боснии и Герцеговины. Однако нарастающий на Балканах конфликт мирным путем решить не удалось. Турки в 1876 г. начали наступление на Сербию, в своем продвижении на Белград сметая все на пути. Александр II собрал в Ливадии своих министров и поставил , вопрос: что же делать с гибнущей Сербией? Все лишь сожалели об этом, а князь Горчаков встал и сказал: "Наши традиции не позволяют нам быть равнодушными, есть чувства национальные, внутренние, против которых трудно идти. Ваше величество! Теперь не время слов и сожалений, наступил час дела". При этом он подал императору заготовленную телеграмму, в которой русскому послу в Турции повелевалось объявить султану, что он немедленно, в 24 часа, покинет Константинополь, если турки тотчас не остановятся и не очистят Сербию. "Я согласен с твоим предложением", - ответил Александр II, закрывая заседание.
Однако Турция была готова к войне с Россией. Более того, стремилась к ней. Горчаков в январе 1877 г. заручился нейтралитетом Австро-Венгрии (Будапештская конвенция), а в апреле того же года Александр II начал эту войну, которая велась под флагом освобождения балканских народов от турецкого ига. Она внесла много славных страниц в историю русского оружия и завершилась полным успехом России. Влияние ее на Балканах усилилось. Вначале было заключено Адрианополь-ское перемирие (19 января 1878 г.), где Горчаков был предельно тверд в болгарском вопросе. Он инструктировал своего представителя Игнатьева: "Особенно твердо стойте на своем во всем, что касается Болгарии".
Ровно через месяц был подписан окончательный договор с Турцией в Сан-Стефано, приуроченный ко дню рождения Александра II. Болгария получала широкую автономию с включением в нее Македонии; Сербия, Румыния, Черногория признавались независимыми; России возвращалась Южная Бессарабия.
Итоги этой войны и Сан-Стефанского договора вызвали враждебные возражения не только Англии, но и Австрии. Горчаков предложил по этому поводу устроить конгресс в Берлине, рассчитывая на Бисмарка. Конгресс состоялся в июле того же года, но Бисмарк неожиданно занял нейтральную позицию. Горчаков говорил потом, что против России была "злая воля почти всей Европы". Но он и сам совершил на этом форуме казусную оплошность. Александру Михайловичу к этому времени исполнилось уже восемьдесят лет. Очевидно, в силу преклонного возраста Горчаков по рассеянности вручил английскому делегату лорду Биконсфильду географическую карту для русской делегации. На ней были отмечены максимальные уступки, на которые Россия могла в крайнем случае идти. Биконсфильд, конечно, воспользовался случаем и в основу обсуждения положил именно эту карту. Бисмарк в своих записках жестоко потешался над Горчаковым, утверждая, что именно он отстоял тогда честь России. Но и сам Горчаков признавался потом Александру II: "Берлинский трактат есть самая черная страница в моей служебной карьере".
После Берлинского конгресса Александр Михайлович практически отошел от дел, хотя формально еще три года считался государственным канцлером России. Сменил его на посту министра иностранных дел барон Н. К. Гире, дипломат среднего уровня, во много раз уступавший такому титану внешней политики, как князь Горчаков. Умер Александр Михайлович в 1883 г. в Баден-Бадене и был похоронен в фамильном склепе в Петербурге. В истории русской дипломатии он был и остается одной из самых ярких и великих фигур.
Свежие комментарии