История манси : краткая хроника русско-мансийских войн
В XV в. все большее влияние в регионе начала приобретать Москва. Последняя масштабная акция Новгорода против манси была предпринята в 1446 г. (Москве тогда как раз было не до внешней политики – князья делили власть) – трехтысячная (в достоверности цифры я не уверен) рать под командованием воевод Василия Шенкурского и Михайлы Яковля вторглась в Югру и, укрепившись в наскоро построенном остроге (там расположиласть часть войска во главе с Шенкурским), стала совершать рейды по окрестностям, захватывая в плен мансийское население вместе с женами и детьми. Югорские князья приступили к длительным переговорам, обещая собрать богатую дань, "а в то время скопившеся и удариша на острог Василия, и много людей, детей боярских и удалых людей, избиша – человек на восемьдесят" (как я понимаю, это не считая простых ратников). Вернувшийся из рейда воевода Яковль "виде острог разорен, а своих побитых, а иных разбегшихся", с трудом собрал остатки отряда Шенкурского и спешно отправился восвояси. Человеком, со стороны манси руководившим "операцией по освобождению заложников", был пелымский князь Асыка – тогда это имя впервые появилось в летописях, впоследствии манси под его началом неоднократно побеждали русские дружины.
Залогом успешного похода против неприятеля считалось скрытное и быстрое передвижение, которое осуществлялось даже ночью, тихое и незаметное выслеживание противника: "Когда вы, мои триста мужей, пойдете, пусть не шевелится соринка, пусть не шевелится былинка! Не делайте столько шума, сколько комар (делает)!" Такой подход был характерен для воинов всех таежных народностей. На марше отряды старательно избегали встреч с рассеянными по тайге промысловиками, захватывая, впрочем, по мере необходимости, языков. Умение перехитрить противника и напасть врасплох превозносилось как доблесть. Яркий образец такой тактики дает летописец, повествующий о посягательстве вогуличей на епископа Питирима Пермского. Получив необходимую информацию о планах владыки, Асыка "велел набросать на плоты множество срубленных елей, которых густые ветви скрывали его войско, так что вооруженные смертью плоты... издали имели вид плавучих деревьев, будто подмытых напором воды". Когда же груды деревьев подплыли к мысу, внезапно из-под них "толпы вогуличей выскочили на берег и яростно устремились на Питирима" и его людей. В тот раз владыка лишился правой руки…
В 1455 году Асыкой был предпринят ответный военный поход на Пермь Великую – к тому моменту наместничество московского князя на землях коми-пермяков. Войско манси двинулось с верховьев Камы на Вычегду, разорив Усть-Вым и близлежащие волости и убив среди прочих московского наместника князя Ермолая и епископа Питирима… а вообще насыщенный период с 1455 по 1481 годы описывается в романе А. Иванова "Сердце Пармы"
Москвой были предприняты радикальные меры по решению "вогульского вопроса" – 25 апреля 1483 года из Вологды выступило войско под командованием воеводы Ивана Салтыка Травина и присоединившегося к нему в Устюге Великого князя Федора Курбского Черного. Пройдя Вишерско-Лозьвинским путем за Урал, войско вторглось в Пелымское княжество. В сражении близ устья Пелыма манси, возглавляемые сыном Асыки князем Юмшаном, были разбиты, после чего русские ушли дальше, на Тобол и Иртыш, где "добра и полону взяли много". Пройдя далее вниз по Иртышу на Обь, русские ратники захватили в плен несколько местных князей и ушли обратно на Русь северным "чрезкаменным" путем. Неизвестно, чего они там еще вытворяли по пути с местным населением, но Юмшан весной следующего года сначала отправил делегацию в Москву за охранной грамотой для себя, а в сентябре 1485 сам, в сопровождении епископа Филофея, приехал к Ивану III и лично пообещал "дани давать великому князю". Вместе с первой делегацией Юмшана в Москве появились и послы с Оби с богатыми дарами и просьбой отпустить князей и других пленных. Князья были отпущены также с клятвой московскому князю "нравитися во всем" и выплачивать дань мехами, после чего к титулу Ивана III добавились слова "князь Югорский", а земли манси стали номинально считаться московскими владениями.
В 1499 году состоялся Третий*** поход русских ратей за Урал . Четырехтысячное войско под руководством князя Семена Курбского, пройдя "зырянским путем", захватило пленными 58 хантыйских и мансийских "князьцов" (об их дальнейшей судьбе не сообщается) и уничтожило 42 укрепленных поселения. После этого сопротивление русской колонизации Урала практически прекратилось.
В первой половине XVI века мансийское население Зауралья ограничивалось весьма нерегулярной уплатой дани Москве – "со всякого человека по соболю", а к 1560-м годам перестало выплачивать и ее: московскому правительству, все более увязавшему в Ливонской войне, было не до северо-восточных окраин. Однако торговые связи с Россией продолжали развиваться: – к этому времени поморы уже прочно освоили путь в Мангазею; активный торговый обмен шел по северному "чрезкаменному" маршруту, по Зырянской дороге. Спрос на мягкую рухлядь особенно повысился, когда установились торговые отношения с англичанами через Белое море.
Меж тем большинство мансийских княжеств к тому времени являлись данниками либо союзниками Сибирского ханства, основанного Тайбугидами в 90-х годах XV века после победы над тюменским ханом Ибаком. Столица ханства – город Сибирь (он же Искер и Кашлык по более поздним источникам) – к XVI веку сделалась крупным промышленным и торговым центром, здесь находились кузнечное, оружейное, бронзолитейное, ювелирное, кожевенное, косторезное производства. Сюда и поступала пушнина из большей части югорских княжеств и уходила с купеческими караванами в Среднюю Азию.
В 1555 году в поисках поддержки в борьбе против шейбанидского царевича Кучума тогдашний правитель Сибири бек Едигер заключил с Москвой вассальный договор, обязуясь платить дань все теми же соболями, что, видимо, отразилось дополнительным налоговым бременем на югорских князьях и вызвало их недовольство – во всяком случае, часть их была на стороне его соперника Кучума, когда тот в 1563 году штурмом взял Сибирь (Москве тогда было не до поддержки Едигера). Но и Кучум после того, как Россия отхватила у него Башкирию, и взятия русскими войсками Астрахани, поспешил формально выразить Ивану Грозному свою покорность.
Перед собой Кучум ставил две главные задачи: распространение ислама в ханстве и расширение подвластной территории. Хан провел несколько крупных военных походов по Туре, Тавде, Иртышу и Оби. Покоренные вогульские князья были (по крайней мере для вида) обращены в ислам и основательно обложено данью. Чтобы предотвратить бунт и отложение, Кучум распорядился строить в подвластных землях укрепленные городки, в которые назначал должностных лиц из числа своих приближенных или из знатных татар. Судьба большинства этих городков после русского завоевания не прослеживается. Неизвестно, что с ними стало: были ли они разграблены и сожжены, или просто брошены населением.
В 1571 году крымский хан Девлет-Гирей сжег Москву. Кучум, поддерживавший контакты с Крымом, опрометчиво счел возможным разорвать вассальные отношения с русским царем. Начиная с 1573 года союзные Сибири пелымские манси вновь начали совершать набеги на Приуралье – поначалу эпизодические: Кучуму, ведшему в то время войну с казахским ханством, не с руки было ввязываться в конфликт с Россией, особенно после реванша Москвы над крымским ханством в 1572. Ситуация изменилась после гибели казахского хана в 1580.
Летом 1581 в чусовских землях, находившихся к тому времени в собственности солепромышленников Строгановых (помимо прочего, с 1566 года состоящих в опричнине – но это так, к слову) вспыхнул организованный мятеж местных вогулов, а вслед за ним в Пермский край вторглись войска пелымского князя Аблегирима. Успешно разграбив Чердынь, Соликамск и чусовские поселения, аблегиримцы с богатой добычей отправились домой. Однако на обратной дороге им не повезло.
Дело в том, что в набегах, помимо вогулов, участвовали также союзные Сибири ногайцы, и для борьбы с ними правительство Ивана Грозного обратилось за помощью к волжским казакам. Летом того же 1581 казачий отряд во главе с Богданом Борбошей, Иваном Кольцо и другими атаманами уничтожил Сарайчик – столицу Ногайской орды, располагавшуюся в низовьях Яика. Чуть позже в район Поволжья была переброшена конная станица атамана Ермака Тимофеева (он же уроженец чусовских вотчин Строгановых Василий Тимофеевич Аленин), воевавшая до этого с польско-литовскими войсками в районе Могилева и Орши. Усилиями обоих отрядов ногаи были разбиты, однако кроме них под горячую казачью руку попало и было ограблено возвращавшееся из Ногайской орды царское посольство. Не дожидаясь опалы, 540 казаков вместе с Ермаком, избранным главным атаманом, решили от греха подальше свалить в Приуралье. В конце августа они сели на струги и отправились на них по Волге и Каме на Чусовую. Там на них и напоролось поредевшее к концу похода и отягощенное награбленным войско Аблегирима… Описания сражения я нигде не нашел.
После победы над Аблегиримом ермаковцы зазимовали на Сылве, а весной 1582 их пригласил на службу Максим Строганов, владевший землями на Чусовой. Тем же летом во владения Строгановых вернулся неугомонный Аблегирим вместе с сыном Кучума Али (Алеем). С Ермаком пелымцы решили больше не связываться, обошли его стороной, сровняли с землей Соликамск и Кайгородок и "много дурного над православными христианами починили". Чердынь в этот раз устояла. Казаки е стали гоняться за ними (хотя бы потому, что Соликамск не входил во владения Строгановых, и задачи по его защите перед ними не ставилось), а, набрав народ и снаряжение, в августе сами двинули в поход за Урал.
Ермаку повезло. В это время Кучум не мог выставить против Ермака сколько-нибудь большое войско. В год, когда Ермак сплавлялся по Туре, мансийский мурза Бегбели Агтай возглавил большой поход на Чусовую. В нем, по всей видимости, участвовали почти все войско, бывшее в западной части ханства, и потому Ермак в первый год своего похода не встретил большого сопротивления, за исключением сражения в устье Туры с объединенным ополчением остяков и вогулов. Летописи не сохранили подробностей этой битвы, известно только, что казаки потеряли там около 600 человек.
26 октября состоялось решающее сражение отряда Ермака с царевичем Маметкулом на Чувашевском мысу, увековеченное Суриковым на знаменитой картине. Большая часть союзных Маметкулу хантыйских и мансийских вождей со своими войсками покинули поле боя, что во многом предопределило исход сражения (и всей ермаковской экспедиции) в пользу русских. Было ли это дезертирство паническим бегством или следствием предварительного сговора – источники расходятся во мнениях, во всяком случае, на четвертый день после взятия Искера к Ермаку пришла делегация от вогулов под руководством князя Бояра. Ермак принял Бояра благосклонно, принял от него подарки, наградил, принял в русское подданство (на что на самом деле не имел полномочий) и наложил ясак пушниной и повинность продовольственного снабжения своего отряда.
Перезимовав в захваченной Сибири, ермаковцы под командованием Богдана Брязги в 1583 году с целью пополнения запасов совершили два "ясачных" похода – один в конце зимы в устье Иртыша, на город Назым, называвшийся еще Клин-городом из за расположения на узком мысу, и второй – на Тавду. Мансийский князь Паченг, живший недалеко от устья Тавды, собрал войско в несколько тысяч человек и вышел навстречу отряду Ермака. Сражение между ними состоялось на реке Паченке, притоке Тавды, на берегу озера. Рисунки в Ремезовской летописи показывают, как шел бой с вогулами. Как и встарь, отыры в тяжелых доспехах, вооруженные копьями и саблями, шли в первых рядах войска. За ними шли легковооруженные воины, не имевшие доспеха, вооруженные копьями или пальмами и луками. Казаки использовали это обстоятельство. Выстрелами из пищалей они уничтожили первые ряды профессиональных воинов, а затем окружили и прижали к озеру легковооруженное ополчение. В этом сражении погибли все вогульские князья, в том числе сам Паченг. Погибло практически все ополчение.
Незадолго до этого умер князь Бояр, приносивший клятву и выдавший дань, а его преемник Нимньюан решил отказаться от выплаты дани и заблаговременно подготовился к встрече русских. На неприступной горе в "великом и крепком" городке он собрал около 200 воинов — "татар и вогуличей и остяков". Три дня казаки безуспешно штурмовали урочище. Брязга уже думал, чтобы оставить крепость, когда к нему пришел перебежчик, который сообщил, что силы осажденных на исходе. Тогда Брязга решил бросить все силы на решающий штурм. Крепость была обстреляна из пушки, казаки ворвались в цитадель и взяли ее,
Близ устья Иртыша (в районе нынешнего Ханты-Мансийска) внезапным штурмом было разгромлено ополчение князя Самара. Сам Самар был убит,часть его приближенных погибли в бою, уцелевшие скрылись в тайге, остальных, кого поймали, казаки привели к клятве на верность и обязали уплатить ясак.
За устьем Иртыша, вниз по Оби, начинались обширные земли Кодского княжества, объединявшего не менее 12 племен. Сил на войну со столь сильным противником у казаков уже не оставалось, поэтому, когда в их стан явился верховный кодский князь Алачей, они торжественно объявили о передаче ему власти над всей округой: "постави князя большего Алачея большим, яко богата суща, и отпусти со своими честно" и ушли обратно на Иртыш – добивать Маметкула. наследники Алачея продолжали владеть Кодой вплоть до середины XVII века.
Свежие комментарии